– И не верь! – молчаливо фыркнула Мирина. А жрец, услышав это (О, он умел слушать тишину!), в замешательстве опять не поверил. Но голос его от волнения зарокотал ниже грома.
– Какие дары ты, …драгоценность моя, сочтёшь …достойными себя? Золото, земли, рабы – всё к твоим ногам!
– Разумеется, лишь те, что достойны тебя, о, Галах: жреческие перстень, фибулу и браслет!
– Но …людям не позволено использовать их!
– Так я – «люди» или «драгоценность моя» для тебя?
– Ах, Мирина, Мирина! Ради того, чтобы добиться тебя, я сломал свою судьбу, своё тело и свою душу! Не существует уже ничего бóльшего, что можно было бы сделать! – Галах раздумчиво покачал головой. Мирина могла бы в этот миг даже посочувствовать ему, если бы не была абсолютно уверена, что о любви, даже если она когда-то и была, давно уже речи не идёт. Главная его цель: сломать её, подчинить, отомстить! – Хорошо, ты получишь требуемое. Но и ты уж, не обмани мои ожидания! Дай слово, что не обманешь!
Волна несла Мирину, она ответила прежде, чем успела обдумать ответ! Такого прежде не бывало!
– Я не обману твои ожидания, Галах! Я привыкла превышать ожидания, иначе мне не стать бы предводительницей амазонок, сам понимаешь! – Мирина с отвращением слушала собственный слащаво щебечущий голосок. Галах тоже с недоверием смотрел на женщину, которой добивался много лет.
Она никогда ТАК не говорила с ним!
Что с ней? Она прониклась чувством к нему? С чего вдруг после стольких лет бесплодной погони?
Она испугалась? Невозможно! Она – не боится ничего!
Галаха захлестнуло привычное восхищение.
Как она великолепна! Как она хороша и недоступна! Величественная, поистине царственная осанка! Черты лица и фигуры крупны и ярки; так смело начертаны Создателями, что сразу становится ясно: это существо рождено не прозябать, а править!
Как жаль, как нестерпимо жаль, что отказалась она стать его женой, когда он был ещё юным царевичем, избалованным победами! Вздорным и капризным подростком. И он сломался, лишь единожды не получив желанную игрушку – её, Мирину.
И с тех пор следует за ней, как тень, ежедневно продолжая ломать себя, стараясь принять любой немыслимый облик, лишь бы услышать от этой женщины хоть что-то, кроме отказа!