— Отлично! Как раз то, что надо Кощею.
— Не жалко тебе царя? — хмыкнул друг.
— Жалко. Но будет думать в другой раз, как ведьму с фамильяром
разлучать! — и, понимая, что строить умильные глазки, когда на лице
нос размером с баклажан и подбородок, покрытый бородавками,
поросшими редкими седыми волосками, просто попросила: — Инк, будь
человеком, помоги разыскать Афину!
Страж со вздохом поднялся, собираясь на выход:
— Найду, приведу — мне тоже Фильку жалко. Ты завтра поаккуратнее с
Дедобабом. Разное о нем говорят. Помни, что сбежать — это вовремя
отступить.
— Буду предельно осторожна, — послушно кивнула я.
Как только за другом закрылась дверь, я повернулась к
Трофиму:
— Дедушка, прости, плохо о тебе сегодня подумала, — видя, что
домовой непонимающе вытаращил свои светло-голубые глаза, объяснила:
— Кощей знает о всех делах наших, да ещё и похвалялся, что в
Дремлесье у него чуть ли не под каждым кустом шпион таится. Вот и
мелькнула мысль нехорошая.
— Так и есть. Видела же, как сорок от избы гоняю, и Филиппа просил
помогать. Соглядатаи они и сплетницы, каких свет не видывал, —
добрый дух дома пригладил лохматую бородёнку и продолжил: — Ты,
ведьмочка, во мне не сомлевайся. Никому словечка против тебя не
скажу.
Обняла старичка неловко, шмыгнула носом. Но тот уже выскользнул и
побежал в кладовку. Через пять минут на столе стояла кружка теплого
молока с мёдом.
— Пей, хозяюшка, да почивать ложись. Трудное дело тебе завтра
предстоит. Разбужу до свету, чтобы собралась не спеша и поела
вдосталь.
— Трофимушка, а ты знаешь, кто такой Дедобаб?
— Как не знать! Знаю. Расскажу всё без утайки, глядишь — и помогу
тебе чем.
Дедобабы — народ, живущий в Змеегорье с начала времён. Ростом они
выше самого высокого человека, сильны, как медведи. Одежду носят из
кожи. У всех с детства седые волосы. Бороды растут и у баб, и у
мужиков. От этого со стороны кажутся дедами старыми. Себя дедобабы
называют иначе, но люди, не умея различать, говорили: то ли дед, то
ли баба. Так и вышло: дедобаб. В горах они выращивали коз и овец
для мяса и молока. Тем и жили. Раньше много их было, но люди из
страха прогнали почти всех. Кто-то ушёл дальше, в Загорье, кто
подался вниз, в Подгорье. На границе Дремлесья и Змеегорья остался
один. Говорят, что он очень старый и очень злой на людей. Сам с ним
не встречался и с теми, кто его видел, не знаком. Одно знаю — силой
его не одолеешь.