— Зачем пустила? — ревниво заворчал Филипп.
— По инструкции положено. Мы с тобой только зовёмся
наблюдателями, а по сути — шпионы Совета. Наша задача собирать
информацию, писать и отправлять отчёты. Отпрыск царский — носитель
информации. Понял? И еще... Ты, пожалуйста, помолчи, пока он здесь.
Ментально пообщаемся.
Недовольный фамильяр прошелся по лавке, перепрыгнул на лежанку и
свернулся пушистым клубочком, спрятав нос в шёрстку. Но я видела
приоткрытую щёлку жёлтого глаза. Бдит.
— Мир вашему дому, хозяюшка, — протиснулся в дверь гость.
— Проходи, садись, добрый человек, — кивнула на лавку, а сама
присела на лежанку рядом с Филипом. — Рассказывай, чего тебе дома
не сидится. Какая нужда в такую погоду шляться по лесам?
— Бабушка, ты бы меня сначала в баньке попарила, накормила, а
потом уже и расспрашивала.
— «Наша песня хороша, начинай сначала». Знаю я вашего брата. Ты
поешь и уснёшь, а утром уйдёшь. Сейчас рассказывай!
— Сестра моя сбежала. Василиса Премудрая. Мы с ней близнецы, но
я старше. К ней царь Кощей посватался, а она сбежала. Вот иду
возвращать. Ишь чего надумала — политику мне добрососедскую
портить! Найду, за косу домой приведу.
Парень со злостью стукнул кулаком по лавке, и та жалобно
скрипнула. Пора отвлечь царевича от проблем, а то он меня без
мебели оставит.
— А тебя как зовут, милок?
— Василий Прекрасный, — горделиво задрал нос царевич, шаря
глазами по стенам в поисках зеркала. Не найдя, опять заныл: — Есть
хочу!
— Так у меня нет ничего. Гостей не ждала. Нам с котиком много не
надо, запасы кончились, — скорбно повздыхала я.
«Нечего прикармливать. Быстрее уйдёт», — ответила на
вопросительный взгляд фамильяра.
— Так у меня есть из чего готовить! — царевич вскочил и кинулся
к двери.
Вернулся с тощей походной торбой. Помогая себе зубами, распутал
узел и вытряхнул на стол сову.
— Вот, подстрелил в лесу. Ощипай, из потрошков суп свари, а
тушку запеки, — распорядился «охотник».
— Разве сов едят?
— Когда есть нечего, едят всё! — авторитетно заявил парень. —
Даже кота твоего съесть можно.
Филипп мгновенно закончил притворяться спящим, прыгнул мне на
спину и скомандовал:
«Давай!»
Мы повторили отрепетированную композицию «Умри, несчастный!»,
которую я дополнила словами:
— Это я тебя сейчас съем! Вырву сердце и скормлю Фильке!
Хорошо быть героем на безопасном расстоянии, да еще и за
оградой, а вот когда скрюченные пальцы с чёрными птичьими когтями
тянутся к твоему горлу, а перед глазами — оскаленная пасть с
крокодильими зубами... Василий побледнел и по лавке скользнул в
угол. Осознав, отчего скольжение было таким стремительным, царевич
покраснел. А я, демонстративно зажав иллюзорный нос,
отвернулась.