— Сейчас зима, а когда наступит тёплое время года?
— День и ночь у нас почти условны. Как и времена года. Над
планетой висит плотная мгла, через которую не может пробиться свет
и тепло светила. Поэтому везде мороз и снег, а вся жизнь спряталась
под землю.
— Как же вы живёте? — воскликнула я, думая о том, что
существовать в вечной зиме, без надежды, что придет весна,
нестерпимо.
— Чем дальше — тем хуже. Для того, чтобы выжить, нашему
космическому флоту приходится пиратствовать, грабя отсталые
планеты. Учёные почти все стали поклонниками некромантии — мертвые
не нуждаются в еде и тепле, — без каких-либо эмоций ответил
Кетсыл.
— Но ты говорил о содружестве миров. Неужели на всех планетах
такая ситуация?
— Содружество в прошлом. Сейчас все живут сами по себе, соблюдая
недружественный нейтралитет.
Разливая кофе по чашкам, я вспомнила, о чём хотела спросить
демона.
— Мне кажется, что вы не всегда так жили. Вот эти прекрасные
чашки, несколько зеркал и кресел говорят, что были лучшие
времена.
— Всё преходяще, — философски заметил, забирая свой кофе с
финиками, демон и отошёл к рабочему столу, где, время от времени
отпивая горячий напиток, принялся сортировать разбросанные
бумаги.
«Не хочет отвечать на неприятные вопросы», — констатировал
Филипп, внимательно слушающий наш разговор.
«Не хочет», — согласилась я, насыпая в миску золотистый горох.
Перебирать его почти не требовалось — половинки горошин были без
сора и примесей. Промыла несколько раз, стараясь не сильно мочить
руки в ледяной воде, и поставила на средний огонь вариться. Как же
не хватает второй горелки!
— Уважаемый Кетсыл, нельзя ли ещё конфорку организовать?
Готовить на одной неудобно, — подошла я с просьбой к демону,
который при моём приближении что-то спрятал за спину.
— Нельзя! Мне и так лимит по топливу и освещению обещали
урезать, — сердито рыкнул на меня демон. — Будь экономной!
— Так, может, освещение убавить? Если лимит есть.
— Разве ярко?
— Глаза слепит и спать невозможно. Повесь, если надо, отдельные
светильники над столами рабочими, а верхний свет притуши. Вот тебе
и экономия будет.
Демон почесал в затылке, что-то пробормотал себе под нос,
пощёлкал пальцами, и в лаборатории стало темнее. Только на рабочий
стол с бумагами и на тот, что я определила кухонным, падали сверху
широкие лучи, давая дополнительный свет. Пока Кетсыл колдовал над
экономией освещения, я увидела, что он хотел от меня спрятать. Мой
блокнот для эскизов с рисунком барельефа. Хотела было спросить,
почему он умыкнул мой альбом, но в голове опять раздался командный
голос: «Не время!»