— Но ты не сможешь этого сделать! — отдышавшись, объявил он мне.
— У нас есть способ уговорить тебя.
— Интересно, какой? — подошла я поближе к зеркалу.
— Ты же не хочешь, чтобы твой зверёк внезапно умер? — виновато
опустив глаза, прошептал лекмот.
Было видно, что ему самому очень неприятно делать подобное
заявление, но, как говорится, положение обязывает.
— Даже так? — прошипела я, злясь на зловредный Разум, на
фанатичных лекмотов, поклоняющихся ему, на себя, за то, что пусть и
по принуждению, но лезу в эту передрягу, и на Инка, за то, что
вляпался в этот несносный мир.
Шаман кивнул, вздохнул, пожал плечами, но настойчиво
уточнил:
— Могу я передать Великому Разуму, что ты согласна?
— Можешь. Пусть заказывает пропуск.
— Какой пропуск? — заволновался успокоившийся было
договорённостью Ркован.
— В ЦРУ. Или туда доступ свободный?
— Правящая Тройка никого не принимает. Тебе самой нужно будет
придумать, как встретиться с ними, — добил меня уточняющей
информацией шаман и исчез.
Рассеянно пялясь на одуванчики и облака, отражающиеся в зеркале,
я шёпотом пыталась составить все знакомые мне обсценные слова и
выражения в алфавитном порядке. Получалось плохо. Всё время
сбивалась и возвращалась к классическому прозвищу женщины легкого
поведения.
— Ты это слово уже пятнадцать раз повторила, — не выдержал кот,
наблюдавший за мною с лежанки. — Может, хватит уже?
— Филипп, мы с тобой в такую передрягу попали, что никаким матом
не покроешь, — пожаловалась фамильяру, присаживаясь рядом с ним и
прижимая к себе пушистую тушку. — Куда не кинь — всюду клин.
— Почему ты не хочешь поговорить с этой, — зверёк покрутил
лапкой около головы, изображая кудряшки Сивки, — подружкой
Кетсыла?
— О чём? — равнодушно спросила я, подтянув ранец поближе и
вытаскивая бокового кармана упаковку салфеток, планируя заняться
перед сном гигиеной.
Кот боднул меня головой в челюсть:
— Ты тут мозги отморозила, что ли? Не узнаю тебя — всегда
соображала быстро, а сейчас тупишь.
— Не морочь мне голову! — подвинула Филиппа с колен на тюфяк. —
Говори толком.
Обиженный котофей повернулся ко мне спиной, свернулся клубком и
нехотя отозвался из недр пушистого шара:
— Её отец тут самый крутой рогач.
Упс! Эту информацию в различных вариантах я слышала многократно,
но всё время пропускала по краю сознания, никак не связывая Тройку
с моими знакомыми демонами. Фамильяр прав — кажется, от постоянного
холода, пусть и в тёплой куртке, я начала погружаться в анабиоз.
Может, и не всем телом, но мозг точно даёт сбои. Ненавижу холод!
Неужели демоны не могли найти мир получше? Или им нравится выживать
в таких условиях? Наверное, ещё даёт о себе знать постоянное
вмешательство кетсыловой бабули в ход моих мыслей…