— Могу я к нему спуститься? — резко отвернулась я от картины,
болью рвавшей сердце на части, спросила девушку.
— Нет. Выход на Арену посторонним запрещён, — Лолит грациозным
движением сняла матовый колпак, укрывавший блюдо с разносолами. —
Не спеши. Подкрепитесь. Поговорим, а потом, если будет на то воля
Высших, пойдёшь.
Филипп, опершись о стол, приподнялся на задние лапки и обнюхивал
угощения. При этом он нервно подёргивал хвостом и слегка вздыбил
шёрстку на холке. Кажется, радушные хозяева нас хотят накормить не
тем, что для здоровья полезно. Слегка прищурив глаза, посмотрела на
яства магическим зрением. Над подносом плавало легкое облачко
чёрного тумана.
— Ты права. Следует поесть, — согласилась я, присаживаясь к
столу и решительно отодвигая поднос подальше.
Из рюкзака достала свёрток со своей едой и позвала
фамильяра:
— Кыс-кыс, лапуля. Иди, я тебе вкусненького дам.
Покрошила на угол салфетки куриную грудку, разломила на
несколько частей, чтобы удобнее было есть, печёную репу и,
дождавшись, когда Филипп, опасливо принюхавшись, принялся за еду,
отломила и себе крылышко.
— Почему обижаете? — капризно надув губки, спросила суккуб. — От
души угощаю.
— Спасибо, милая! — обсасывая косточку, поблагодарила я. — Но по
вере моих предков завещано мне кормиться только тем, что сама
приготовила или родичи кровные дали. Очень неудобно иной раз
бывает, но нельзя заветы пращуров нарушать.
«Врушка!» — не отрываясь от еды, ментально заметил Филипп.
«Ничего не врушка, — хрустя огурчиком, так же ответила коту я. —
Мои предки староверами были. Бабуля, к примеру, никому не позволяла
прикоснуться к своей посуде. Даже дочерям своим и внукам».
Тем временем на Арене началось действие. Откуда-то из темноты в
освещённый круг на кривых коротких ногах вползало нечто огромное,
надвигаясь на стража. Инк, словно не видя угрозы, всё так же
безучастно рыхлил концом копья песок у своих ног. Шипастая и
клыкастая тварь плотоядно облизывалась, роняя на песок слюну,
подбиралась всё ближе и ближе. И вот уже занесена лапа, чтобы
расплющить хрупкую жизнь беззащитного людика. Но молниеносный
перекат под поднятой конечностью с секундной заминкой — и злобная
тварь валится на бок, демонстрируя копьё, торчащее из нежного
подбрюшья. Инк же всё так же отстранённо, понурив голову и ссутулив
спину, ушёл в тень, не оглядываясь на поверженного врага.