Человеческие фигуры в разномастных одеждах составляли
замысловатые композиции. Самая большая группа из семи рослых и
кряжистых мужчин в одежде различных оттенков коричневого
расположилась у противоположного края Арены. Шапки, куртки, штаны,
сапоги были одинаковых фасонов и очень напоминали форму, а не
повседневное облачение горожанина. Хоть и не было в их руках
никакого оружия, но экономные, выверенные движения, слаженность и
привычная готовность к бою выдавали профессиональную
принадлежность.
Вторая группа была полной противоположностью коричневых бойцов.
Пёстрые кричащие костюмы, яркий грим на лицах, причудливые позы и
размашистые жесты представляли трёх разновозрастных мужчин и трёх
разнотипных женщин труппой бродячих лицедеев, выступающих в своих
привычных амплуа. Дама средних лет заламывала руки, картинно
запрокидывая голову. Рядом, уткнув лицо в ладони, сотрясалась в
рыданиях полная старуха с разметавшимися в беспорядке из-под
затейливого головного убора седыми космами. Молитвенно сложив
ладошки на груди, приоткрыв ротик и широко распахнув глазки,
демонстрировала невинность и непонимание ситуации чрезмерно худая
девица в короткой юбочке. Мужчины то нарочито заботливо пытались
успокаивать своих подруг, то старательно копировали воинственные
позы соседей.
По Арене ещё бродило несколько одиночек, не заинтересовавшие
меня вовсе. Моё внимание сосредоточилось на третьей группе — двое
мужчин и юная девушка. Все они были слишком легко одеты для суровой
среды Кеталопции. Смугловатая, загорелая кожа лиц и до локтей
обнажённых рук, выгоревшие пряди волос говорили о том, что эти люди
живут в более теплом климате. Мужчины, скорее всего, были роднёй.
Наверное, отец и сын. Девчушка же хоть и была рядом, но держалась
обособленно — чужая. Вдруг она пошатнулась, и, если бы юноша не
успел подхватить её на руки, лежать ей на холодном песке. Тот, что
постарше, тоже бросился к ним и подпёр родича своим крепким плечом.
Я впервые видела этих людей, но интуитивно знала, что они мне ближе
всех. К ним я и направилась.
Ноги проваливались в хорошо взрыхлённое покрытие по щиколотку.
Через пару шагов, ощутив в обуви холодный и влажный песок, я
жалела, что переобулась в кроссовки.
«Плохой стадион — по такой поверхности особо не побегаешь», —
ворчала про себя, направляясь к полураздетой троице. Отвлекала я
себя размышлениями о качестве покрытия ещё и потому, что боялась
думать о том, зачем нас здесь собрали.