— Я сейчас, как заряжу тебе прямо в рану, охренеешь! Отпусти, сказала!
Лихо оскалился и отшвырнул меня, скинув с кровати.
— Ублюдок, — обошла его и выхватила себе одну шкуру. — Животное.
Но что поделаешь. Пошла через час, когда джинсы высохли, чинить крышу, мне спать на полке, а в дыру дуло и капало иногда.
На улице заглянула в хлев. Столько дней здесь, а пока времени не было все помещения обследовать. В старом заброшенном козлятнике на стенах висело несколько заржавевших топоров и тесаков. Кое-как взобравшись на крышу и забив оторванное железо на место, я вернулась в дом, полностью вооружившись.
Выронила свои находки из рук. В доме были открыты все окна, на стуле у печи сидел Ильич и вытягивал из своей израненной плоти мной затянутые кривые проволочки. От раны остался уродливый бугор, на волосатом торсе, руках и на шее — алые царапины. В общем, зверь был здоров, что оптимизма мне не прибавило. Больше всего убило, что на бёдрах его висела чёрная брезентовая тряпка— подобие юбки. Зря я топоры в дом принесла. Вот хрен его знает, что за существо: может, он ко мне сейчас сексуальный интерес имеет, а с приходом зимы сменит его на гастрономический. Зря я с чистокровным человеком не ушла.
От этих мыслей стало мне одиноко и тоскливо, я пошарпала к своей полке. С трудом забравшись на неё, закуталась в шкуру и стала горевать.
13
Проснулась в этот день от жары, скинула с себя шкуру, скинула куртку и валялась в джинсах и футболке, отсыпаясь за всю свою жизнь. В доме опять топилась печь, и в этот раз пахло жареным мясом, очень вкусно. Можно было ещё полентяйничать и потом спуститься. Нормальная я девчонка, если и впадаю в уныние, то только ненадолго.
Ильич, который умудрился так быстро встать на ноги, способствовал моему душевному блаженству. Это же круто, валяться под потолком на широкой полке и знать, что делать ничего не надо и валяйся, сколько влезет.
Хозяин дома мало того, что поесть приготовил, уже куда-то сгонял и вернулся с прогулки, хлопнув дверью. Влетела в дом прохладная волна осеннего воздуха, и я нехотя повернулась к нему, очередной раз обалдев от его сногсшибательного вида. В чёрной юбке, с голым торсом, он выглядел, как индеец-волк, украшенный черно-серым гребнем волос на голове и белёсой нечёсаной бородой. За поясом — опасные, уже наточенные тесаки, в руке топор. Эдакое древнее языческое божество.