— Вы решили мне прочитать лекцию о морали? Тут в карете? — изумился Рассел. — Впрочем, я все больше убеждаюсь, что вы и в самом деле не лжете насчет другого мира. В нашем вас бы казнили за такое мировоззрение еще в отрочестве.
— Вот еще… за что? — всплеснула руками я.
— За подрывы устоев. Я же уже объяснял, в нашем мире все знают свое место. Каждая деталь там, где нужно, чтобы механизм работал. Любой часовщик скажет, что стоит пружине лопнуть — и стрелки не пойдут.
— И к чему этот экскурс в механику?
— К тому, что дом Вивьерн — это и есть часовщики нашего общества. Ментальная магия — ключ для завода. Пока мы контролируем процесс — в обществе порядок. И совершенно очевидно, что часовщик может себе позволить чуточку больше, чем какая-то шестеренка. Пусть даже это будет легкий каприз.
У меня аж глаз дернулся.
— А у шестеренок спросили, хотят они быть частью часов или нет? — задала я сам собой напрашивающийся вопрос.
— Очевидно, что нет. — Рассел посмотрел на меня, будто я ребенок малый. — Они же шестеренки.
От дальнейшего разговора отвлек скрип ворот. Я только успела бросить взгляд в окно, чтобы понять — на нас движется розовый ураган. Нет, шторм.
— Рассел, душечка моя! — издалека приветствовало стихийное бедствие. — Ты что от меня прячешься?
Я перевела ошеломленный взгляд на Бэдфорда, впервые испытав сомнения в его ориентации. «ДУШЕЧКА»? Серьезно? Кто в здравом уме может назвать его душкой? Может, он не только по девочкам, но и по мальчикам?
К карете тем временем подлетел высокий, будто павлин накрашенный мужчина в розовом камзоле, и только черный галстук и туфли выбивались из этого «нетрадиционного образа».
— Рассел, — вновь воскликнул он, распахивая дверцу и буквально вытаскивая оттуда Бэдфорда. — Дружище! Сколько лет! Сколько зим! ЧМАФФ! Не виделись. С самой академии пяти домов! Чмафф! А как по тебе скучала ШУША! Чмафф! Ты бы знал!
Он принялся покрывать щеки рьена поцелуями, оставляющими следы розовой, как тягучий зефир, помады.
— Вильгельм! — Бэдфорд таки отодрал от себя модиста, стараясь удержать его на расстоянии вытянутых рук. — Я тоже рад тебя видеть! И… Шушу!
На плечо Алмура прямо из воротника вылезла здоровенная крыса с острым носиком, пошитой явно по размеру специальной юбчонке и поблескивающим на солнце золотым ошейником.