— Погладь ее! Ну погладь ее! — Алмур принялся настойчиво пихать крысу в руки Бэдфорду. — Она тебя помнит, жизнью тебе обязана. У-у-у, моя красавица!
В его голосе проступило столько восторженной любви, что даже я восхитилась. Бэдфорд же старался держаться от крысы подальше.
— Ты же знаешь, я не в ладах с мышами. То был первый и единственный раз, когда я брал ее на руки… Но ты мне после этого должен. Помнишь?
Я тактично откашлялась, напоминая о себе.
— Надеюсь, я здесь не лишняя? — аккуратно произнесла, ступая на ступеньки кареты.
Вильгельм ошарашенно замер, даже рот открыл, разглядывая меня. Накрашенный глаз дернулся, уголок губ тоже.
Должно быть, с его точки зрения я выглядела кошмарно в одежде Томпсон.
— Твоя? — спросил он у Бэдфорда.
— Моя, — подтвердил рьен тоном, будто говорил не о женщине, а о спортивной тачке. — Надо приодеть.
Вильгельм округлил глаза еще больше, театрально прижимая руки к сердцу:
— О нет! Ты решил жениться? Какая потеря, какая потеря! В каком стиле будет платье? Есть предпочтения?! Цветы или алмазы? Хотя у тебя всегда был отличный вкус.
Алмур подлетел ко мне и, будто статуэтку какую, принялся вертеть из стороны в сторону.
Я даже растерялась в его руках.
Потому что делал он это так ловко и опытно.
— Ух, какая талия! Девушка, вы вообще кушаете? Вас ветром не переламывает? Я бы прописал вам диету из пирожных, — защебетал Алмур. — Впрочем, бедра у вас отличные! Родите много здоровых наследников! И грудь! Да, грудь тоже превосходная! Но это преступление прятать все это богатство под таким ужасающим тряпьем! Моя бабушка носила лучше!
— Не надо про бабушек, — умоляюще попросила я, уж очень обидно за Томпсон стало.
— Так какие предпочтения? Платье будет цвета шампань? Атлас или шелк? Фата или вуаль?
— Ни то, ни другое, — отсек Бэдфорд уже начавшую лететь вперед фантазию Алмура. — Но лучше поговорим в доме, здесь слишком много лишних ушей.
Он покосился на кучера и стражника, а после подал руку мне.
— Но я хочу, чтобы у этой рье были лучшие платья и туфли во всем Лострейде.