Алмур тягостно вздохнул и, кажется, сдался.
— Только ради Рассела и моего долга. Впрочем, я тоже джентльмен и обязан помочь такой красивой рье, — он будто уговаривал сам себя. — У вас что, совсем-совсем ничего нет?
Я грустно покачала головой, выставляя наружу туфельку из-под платья.
— Вот. Замерзаю, — пожаловалась я и даже всхлипнула, взывая к тонкой душевной организации местного дизайнера.
Стоило Вильгельму увидеть мою обувь, он вновь схватился за сердце, а после упал.
На колени. Передо мной!
Я даже отшатнулась, а он, как заправский командир, грозно рявкнул:
— Стоять! — Он склонился над самой туфлей, будто ищейка, и вперился в нее взглядом. И так посмотрел, и эдак. — Кто мастер? Где конкурент?
— Эмн… — замялась я и вопросительно глянула на Бэдфорда. Не рассказывать же Алмуру, что мастер как минимум еще не родился в этом мире.
— Умер! — подсказал Рассел. — Был один сапожник в городе, где жила Анна. Пил, ел жирное, вел похабный образ жизни и шил странные вещи… Цирроз!
— Это гениально!!! — с придыханием известил нас Алмур. — Раздевайтесь, рье. И туфли снимайте, я должен снять с вас мерки и изучить эту обувь!
Я неловко помялась с ноги на ногу, ощутив себя в кабинете врача. Вдобавок и ширмы нигде не было.
— Я не могу перед рьеном Бэдфордом, — скромно потупив взгляд, произнесла я.
Алмура не стеснялась, и очевидно почему. Его ориентация читалась невооруженным взглядом.
— Да что он там не видел, — всплеснул руками модист, но заметив мое недовольство, скомандовал: — Рассел, выйди!!! Подожди за дверью, на диванчиках!
Абсолютно бесцеремонно он вытолкал из мастерской представителя дома Вивьер и захлопнул за ним дверь.
— Ну, давайте же, рье, — нетерпеливо потер он ладони. — Мне уже не терпится!
Видя такой жадный интерес, первым делом сняла туфли и отдала Алмуру. Тот схватил «подношение» и оттащил к окну изучать.
Под его бормотание я раздевалась дальше, тем более что он пока ко мне потерял интерес.
— Какая изумительно ровная строчка, а тут что? Это застежка? Рурк! И почему я до этого не додумался? Жаль, что тот сапожник умер, взял бы в подмастерья. А это что? Его подпись? — Алмур наконец повернулся ко мне, и челюсть его вновь упала… — Святые тролли!
— Была у нас одна модистка… — начала я, понимая, что вызвало такую реакцию: трусы и бюстик. — Тоже умерла. Чахотка!