Они с новой силой принялись на меня «нападать», особенно интенсивно пришлось отмахиваться от той, что решила меня придушить, измеряя обхват шеи.
— У меня к вам предложение, рье! — неожиданно произнес Вильгельм, подходя ближе. Из шелка вновь вылезла Шуша и прислушалась.
— Какое?
— Я согласен взять эти наброски в работу, что-то дополнить, что-то изменить. Ибо воровать идеи у коллег из родного дома — табу… — Он как-то невнятно откашлялся. — И за это не возьму с рьена Бэдфорда ни льина за наряды, которые для вас пошью.
Я хлопнула ресницами, со стороны, может быть, смотрелось мило и глупо, но… Ах, Алмур, хитрый ты крысеныш! Я же тоже не дура!
— Процент с реализации изделий мой, — решительно заявила я.
— Рье Анна… — укоризненно начал Алмур. — Ну какой процент, это ведь просто рисунок. Тут работы непочатый край, а материалы, а исполнение? И не факт, что будет спрос.
Я внимательно присмотрелась к модисту: нет ли возле его шевелюры пейсов и характерной шляпки.
— Мне много не надо. Двадцать процентов вполне устроит.
— Без ножа режете, — всхлипнул Вильгельм и принялся кукситься. — В самое сердечко! Шуша, эта рье верит лишь в силу презренных монет, а не великого творчества и полета мысли. Пятнадцать процентов! И вы рисуете мне что-нибудь еще, что делал тот сапожник и шила модистка.
И душа моя возликовала. Рисовать? Да сколько угодно, я ему и женские юбки нарисую выше колена, и джинсы. Устрою тут модную революцию!
— По рукам! — согласилась я, и Алмур радостно захлопал в ладоши, будто ребенок какой.
— Прекрасно! — воскликнул он. — Кажется, вы самая лучшая любовница Бэдфорда из всех, что у него были. Ну и тупые куры, я вам доложу!
Вильгельм вновь забегал по мастерской, принимаясь стаскивать к себе различные ткани, куски кожи, меха и сваливать их в кучу прямо на пол.
Столь небрежное отношение мне было неясным, да и подмерзать я начала.
— Я могу одеться? — напомнила о себе.
— Конечно нет, радость моя. — Алмур затормозил у одного из столов и, вытащив из ящика горсть пуговиц и ниточных катушек, просто кинул сверху на гору ткани. — Сейчас сделаю вам пару нарядов, и примерите.
Я не успела изумленно выгнуть бровь, как Алмур навис над всем этим разномастным барахлом коршуном и вперился в материалы взглядом.
Словно живая, масса из тканей, пуговиц, ниток начала двигаться. Невидимые ножницы на моих глазах отрезали ровные лоскуты и отбрасывали их в сторону как ненужные. Все шуршало, складывалось в причудливые формы и приобретало окончательный внешний вид.