Страх леденящим холодком заструился вдоль позвоночника. И я
закричала теперь уже от ужаса. А потом раздался дикий крик
некроманта:
– Беги!
Зеленый кнут разорвал серебряное лассо, и я упала, а защитники
как по команде подняли мечи вверх и обрушили их на некроманта. Я
вскочила и побежала, еще с трудом соображая, куда бегу. Адреналин в
крови притупил боль, одна мысль билась в голове: «Спастись!» Крики
преследователей нарастали, подгоняя меня. Сердце быстро билось в
груди, и закололо правый бок, но, сжав зубы, я перепрыгивала через
могилки и, петляя как заяц, бежала к выходу.
Неожиданно сзади стихло, и я позволила себе оглянуться. Тяжело
дыша, держась за колющий бок, наблюдала, как ожившие мертвецы
напали на ловцов. Значит, некромант был еще жив! Но как только
приспешник смерти испустит дух, то его слуги сразу падут. Ждать я
не стала, а помчалась из последних сил.
Оставленный ровер спокойно лежал в кустах. Шипя от боли,
забралась на него и закрутила педалями. Город спал безмятежным
сном, а на кладбище защитники убивали некроманта. Я не боялась
ночи, так как сейчас дрожала от страха перед ловцами. Проклятое
обрезанное лассо снять так и не получилось, я ехала по тихим
улочкам с серебряным обручем на груди. Пару раз мне встретились
пьяные гуляки, но я успела юркнуть за темный поворот, а потом
ждала, пока они скроются.
Ближе к дому я уже еле шевелила ногами, грудь горела огнем,
виски нещадно пульсировали, в горле пересохло. Уличный фонарь
хорошо освещал наш дом с магазинчиком на первом этаже, но черный
вход оставался в тени. Слезла с ровера и, осторожно ступая по
каменной брусчатке, приблизилась к зданию. Отворила деревянную
дверь, вошла внутрь и с облегчением привалилась к стене. Прикрыв
глаза, опустилась без сил на пол. Сейчас бы глоток воды да снять
проклятое лассо. А еще пугали раны, я пока не понимала, насколько
они серьезны.
Я не знала, сколько времени просидела, но когда решила
подняться, то тихо вскрикнула. Лассо при любом движении причиняло
боль. Держась за стенку, двинулась в сторону кухни. По дороге
задела стул, уронила со стола помытые бабулей кастрюли, которые,
перевернутые, сушились на полотенце.
Наконец в руках оказался кувшин, и я с жадностью припала к
носику. Вода придала сил, и стало легче. Не успела поставить кувшин
на место, как в кухне зажегся свет.