Девочка шмыгнула носом и успокоилась. Макс поражался ее
актерским способностям. Элла умела манипулировать… ими. Старший
брат очень старался не поддаваться, но даже у него, умудренного
опытом (в десять-то лет), порой не получалось различить игру от
реальности.
Брайн и Нейт, которым семь и восемь лет соответственно,
запыхавшись рухнули на софу.
– Ведите себя прилично, – буркнул Макс, – Нас точно выгонят,
если вы будете так себя вести.
– Это Элла разбила дорогую штуковину! – возразил Брайн, – А мы
только бегали. Тут так здорово! А замок такой огромный! А перила
видели? Ух, прокатиться бы по ним.
– Мы здесь ненадолго, не привыкайте, – отчеканил Макс.
Вся его семья обратила на него внимание. Грустные глаза выдавали
обеспокоенность. Дети рано потеряли родителей и их забрал приют.
Жизнь там – это холод, голод, драки… Выживание. Ребята держались
вместе, но Макс никогда не признается в том, что всегда защищал…
Когда надо было дрался, когда не надо – нападал первым. Лишь бы до
семьи не добрались. Каис знал в силу возраста и понимания, а мелкие
пока не думали об этом. А Элла так вообще, родителей не помнит, а
Макс и Каис хоть как-то пытались восполнить ее воспоминания. Добрая
домовушка Атти варила для Макса настои и мази. Они помогали уйти
синякам.
– А вдруг? – пропищала Элла, – А вдруг леди Зима нас всех
спасет, как и обещала.
– Нас не нужно спасать, – Максу не понравилось выражение лица
сестры, – Пока мы есть друг у друга – все хорошо.
– Но было бы лучше, уберись из этого города на вольные хлеба, –
Каис прошелся по комнате.
– Нам слишком мало лет, – буркнул Нейт, – Про рыжую молчу.
– Сам ты рыжик! – заверещала Элла.
Все в этой семье рыжеватые. Правда, сестре досталось больше
всего.
Дверь в апартаменты приоткрылась и к ним заглянули две девушки с
подносами, полной еды. Даже Макс сглотнул от изобилия яств…
– Привет, меня зовут Рики, а это Дора и мы принесли вам
покушать.
В прошлый раз были другие… Менее улыбчивые. Каис заметил, что их
принадлежность к приюту отпугивает людей. Все всегда делились на
два типа: жалеют сирот или презирают. Только леди Найрис отнеслась
к ним по-человечески. В ее взгляде не было жалости или
подозрительности, зато была твердость и сострадание. А так же
доброта и человечность.
– Спасибо, – Макс поднялся, чтобы помочь девушкам.