Мы договорились, что спор закончится и каждый может делать с девчонкой, что хочет. Но до тех пор полный запрет.
Так что я в игре.
И я уже едва не продул.
Ставлю ладони по обе стороны от ее головы, исключая все возможности для побега. Надо привести чувства в порядок и сосредоточиться на том, что единственное сейчас имеет значение: деньги.
- Ты все слышал уже, - выдыхает новенькая и я чувствую, как кровь становится чуть более горячей.
Она меня заводит. Как же неприятно признаваться себе в этом! Дико злит.
Приближаюсь к ней. Встаю почти вплотную. Новенькая вздрагивает. Запах мяты и клубники становится сильней. Так бы и дышал ей…
- Слышишь, забудь, - мы едва не касаемся друг друга губами.
И я должен был бы беситься, ненавидеть ее, но вместо этого тону в нашем странном взаимодействии.
Эта девчонка попала в самое сердце моего семейного конфликта. Я теперь сделаю все для того, чтобы она ничего не узнала и ее мать отыграла все назад.
Она снова вскидывает на меня взбешенный взгляд и я вспоминаю зачем вообще собирался позвать ее на разговор. Специально ведь рядом остановился, заметив, что она к раковинам идет.
Только вот Антуанетта все сбила своим вопросом.
- Я предлагаю помощь.
На миг ее глаза становятся большими от удивления, а потом лицо Антуанетты становится холодным и почти что злым.
- Ты, Вильцев? Разве не ты обещал устроить мне проблем?
Хорошо хоть она с конфликта внутри моей семьи переключилась, но вещи, о которых она спрашивает, действительно достойны уточнения. Я повел себя как идиот. И до сих пор продолжаю вести.
- Кое-что поменялось.
Несколько мгновений белокурая молчит, а потом ловко подныривает под мою руку и бросается прочь. Не успеваю за ней.
- Оставь свою помощь себе! Я тебе не верю!
- Стой! - только и вырывается у меня.
Я не могу рассказать ей про спор, иначе потеряю все деньги.
Антуанетта бежит с такой прытью, который мог бы позавидовать любой спортсмен. Я в спорте с шести лет и понимаю в этом.
Растираю лоб пальцами и решаю не идти следом, вспоминая о том, как новенькая кинула Лискевич в лицо тальк. Она точно крепкий орешек. Хочет покрутиться сама - я не удерживаю. Пусть еще немного зубы обломает. Тогда уже согласится на мои условия без возражений.
Главное сейчас выяснить, кто ей выболтал про отца и заткнуть его как следует.