- Где эти демоновы отродья?- рев очнувшегося здоровяка шевельнул
листву на деревьях.- У-у-убью-у-у…
Здоровяк взревел. Задняя дверь с грохотом захлопнулась, треснув
по длинне, и тяжелые шаги направились к нам.
- Говорила же, а вы не верили, ослы упрямые. Сейчас он вас на
фарш пустит,- мстительно пообещала мулам, призывая магию.
Пальцы закололо, и я приготовилась сразить бегущего ко мне
мужчину, как шарабан резко тронулся. Вслед неслись рев и проклятия
здоровяка, упускавшего шанс поквитаться. Со скоростью мчащегося за
добычей гепарда, мы рванули в открытые ворота. К счастью ночь была
ясная, и ущербная Жула сносно освещала пустынный тракт. Лошадки,
вспомнив лучшие годы своей жизни, резво бежали вперед. Мучимая
голодом, отрыла в корзинке бутерброд с ветчиной и с удовольствием
вонзила в него зубы.
- Мышка, это ты? Куда ты меня везешь? Ночью ездить опасно.
Поворачивай обратно в деревню,- ко мне на козлы, цепляясь за борта
шарабана, перелез Гаролд, едва не свалившись на всем ходу. – У меня
там женщина моей мечты. Я на ней жениться собираюсь.
- Женись. Мы только за букетом и кольцом съездим. А то
несолидно, дворянин и нарушает законы сватовства,- сдерживая
ярость, ответила еще не очухавшемуся гвардейцу.
- Правильно, мышка, правила прежде всего. Но я не знаю, какой
камень ей нравится?- забирая у меня бутерброд и целиком запихивая
его в рот, возразил новоиспеченный жених.
- Самый большой,- коротко отрезала, уверенная в своей правоте на
все сто. И зло покосилась на гвардейца.
- Я не знаю ее размер,- растерянно произнес Гаролд.
- Самый большой,- вспомнила толстые, как сосиски пальцы
девицы.
- Ты права, моя Сури, для любимой только все самое-самое! –
пафосно произнес гвардеец и замурлыкал какой-то незатейливый
мотивчик, погрузившись в свои думы.
Выудив из корзины еще один бутерброд, откусила кусочек и, закрыв
глаза, с наслаждением прожевала, запив квасом, который припас
хозяин. Поужинав холодным мясом, сыром и овощами, я захотела спать.
Гаролд сладко сопел, отказавшись вернуться в шарабан, он нагло
устроился у меня на коленях. Уткнувшись носом, обнял рукой бедро и
пускал слюни мне на подол рубашки. Мысленно застонав, стегнула
меринов, перешедших на шаг, и пообещала себе, что в следующей
деревне, в которую прибудем к утру, я вымоюсь, высплюсь и куплю
новую рубашку себе и слюнявчик гвардейцу.