Мы уже прошли полпути к «столовой» и Инк успел рассказать мне о
местном порядке, запрещающем есть в «номерах», чтобы не заводились
грызуны и насекомые, когда ударил гонг.
Его звук медленно прокатился по территории приюта, приглашая
всех к котлу.
Столы гости занимали в соответствии с количеством проживающих в
домике. Садились вокруг на коврики, поджав под себя ноги. Перед
ними ставили котёл с горячей ароматной похлёбкой и клали ложки по
количеству едоков. На плоских блюдах – неизменные лепёшки, мягкий
сыр и отвар с пектусиновым вкусом в кувшине. Нам тоже принесли
котелок на двоих, и мы принялись за еду, поочерёдно зачерпывая
варево.
Вдруг, заглушая все звуки, откуда-то донёсся звонкий свист
флейты. Однотонно тянулась нота, призывая к вниманию. А когда все
притихли, возник голос:
– Внемлите слову моему, и пусть речь моя впитается к вам в
сердце навсегда.
Исполнительница была виртуозной артисткой. Подыгрывая себе на
инструменте, состоящем из трёх разновеликих дудочек, объединённых
чем-то похожим на бубен с колокольчиками, она повествовала миф о
зарождении жизни Радужного мира. Рассказ из её уст лился так же
легко, как и музыка. Эмоциональные места она подчёркивала мелодией,
которая гармонично вплеталась в историю. Казалось, что женщина
вспоминала произошедшее с ней, грустно улыбалась, произнося слова,
которыми соблазнял Косрок Пресветлую Мать, светилась нежностью,
перечисляя тех, кем богиня разродилась. Наверное, так женщины в
старости вспоминают детей, которых они произвели на свет. Смесь
гордости, тоски и безусловной материнской любви.
– Она гениальна! – с восторгом прошептала я в секундной паузе
выступления. Инк согласно кивнул.
Слушатели в большинстве своём уже закончили трапезу и тоже
внимательно слушали исполнительницу. Лишь изредка стукнет о стол
неловко поставленная пиала или звякнет ложка о котёл, нарушая
идиллию представления.
Вот улетел в пустыню последний перезвон колокольчиков и повисла
над приютом задумчивая тишина, которую неловко было нарушить кашлем
или словом. Призыв бродячей сказительницы открыть сердца её
рассказу был исполнен.
Но кто-то тряхнул кошельком, разгоняя зыбкое волшебство
искусства и возвращая всех нас в мир материальных ценностей.
Постояльцы вставали со своих мест и тянулись в сторону домиков,
где им предстояло провести ночь. Проходя мимо сидящей на земле
женщины, они бросали монетки на расстеленный платок. Делали они это
по-разному. Кто-то низко склонялся и клал аккуратно деньги на
ткань, кто-то просто бросал небрежно, а кто-то ещё и словами
благодарил за выступление.