Порой девушка жалела, что на ее лице нет какого-нибудь увечья.
Тогда бы он отстал, отвязался. Даже хотела сама сделать это с
собой, но духу не хватило.
И уйти нельзя.
Тонкая цепочка на ноге. Выглядит, как украшение, а на самом деле
– мерзкий знак рабства, принадлежности. Стоит только ступить за
порог, как внутренности скрутит страшным спазмом, и сознание
покинет до того момента, пока не обнаружится хозяин взбунтовавшейся
игрушки.
Ненавижу!
Зеркало осыпалось на пол, и девушка в этот момент не могла
видеть своего отражения. И очень хорошо, что не могла. Потому что
ее глаза затянуло черной пленкой. Скрылась под ней светлая полоска
радужки, а за ней и весь белок. Черная дымка вырвалась из-по кожи,
словно темный пар от разгорячённого тела в сильный мороз.
Ненавижу!
Руки затряслись, худые пальцы лихорадочно дернули намертво
спаянную цепочку. Тонкое плетение оцарапало нежную кожу. Закапала
кровь, пачкая разбитое зеркало.
В нем, как в безумном калейдоскопе, отражалось нечто странное. И
страшное. В больших и маленьких осколках заплясали, сгущаясь, тени.
А в следующий миг стёкла заволокло непроглядной тьмой.
Тело девушки обмякло, опустилось прямо на острые куски стекла,
но она уже ничего не чувствовала. Да и как тут что-то
почувствовать, когда первородная, жуткая магия вырвалась на
свободу, оформляясь в желание, которое так и не было высказано
вслух несчастной сиротой. Сокровенное желание ее сердца, которое
древняя магия была обязана исполнить.
Разогналась, зловеще взметнулась выше, по стенам, перетекла на
крышу, презирая законы физики. И рванулась в неведомые дали,
стремясь угодить своей хозяйке.
***
- Вот ты стерва! – с восхищением протянула моя подруга, попивая
вкусный кофеек в нашем любимом баре.
- Да, гадина та еще, - согласилась я, небрежно пожав плечиком. –
С волками жить – по-волчьи выть. Я тебе скажу, что я еще не
закончила.
Я наклонилась к ней и прошептала:
- Я еще и директора засажу. Чтобы неповадно было.
Танька прищурилась.
- А проблем не боишься?
- Вор должен сидеть в тюрьме. А он не только вор, сама знаешь.
Скотина… Отольются ему девичьи слезки.
- Ты бы поосторожнее. Сама знаешь, что с такими людьми лучше не
шутить. У них связей… Может, отступишься?
Я мотнула головой.
Обостренное чувство справедливости и мерзость характера не
позволяли мне вот так взять и отступить после того, как компания, в
которой я отработала верой и правдой пять лет, решила меня
подставить. Главбух – уязвимая должность, но я вовремя заметила,
что дело пахнет керосином. А когда нарыла достаточно, поразилась
гнусности человеческой души. Если бы я не была дотошной и
придирчивой дамочкой, которой везде чуется подвох, то мне мог
светить уголовный срок. И как красиво сделали!