В общем, начальство решило прикрыть свою задницу, а крайней
сделали меня. Почему? А кто ж их, сволочей, разберет? Но я, получив
немного времени про запас, решилась на ответный удар. Дело чести –
довести все конца. Не рой другому яму, как грица…
Я выжидала и ударила, да так, что звон пошел во все инстанции.
Бухгалтера нельзя обижать, особенно если он знает всю темную кухню
конторы. Я сработала на опережение.
Полетели головы.
Я по документам все еще числилась сотрудником, но обезопасила
себя, насколько это было возможно. Совершила пару подлогов,
получила пару нужных подписей…
Остался последний шаг – посадить генерального нашей компании. В
идеале - на тот же срок, который он прочил мне. Все было готово,
осталось выстрелить.
Я не боялась. Всегда жила по принципу «делай что должно – и будь
что будет». Танька, конечно, переживает, но на то она и подруга,
чтобы переживать. Лучшая, между прочим, боевая.
- Вот надо было тебе в самое кодло залезть, да? – со вздохом
сказала она.
- Сама знаешь – надо.
- Может, хоть у меня поживешь, пока все не утихнет?
- Я подумаю.
Но это я сказала только для того, чтобы ее успокоить. Никуда
уезжать или прятаться не хотелось. Демонстрировать врагу лопатки я
не собиралась. Даже когда меня в первый и последний раз ударил
бывший муж, я не стала рыдать и униженно молить о прекращении
побоев. Я ухмыльнулась, стерев кровь из разбитой губы, посмотрела
ему в глаза и сказала… Хм… Много проникновенных слов, от которых он
побледнел, совсем впал в ничтожество и свалил из моей жизни,
стараясь не отсвечивать.
А надо было тоже посадить…
Мысли потекли совсем в другом направлении, и я себя одернула.
Давно все закончилось, чего ворошить старье, которое, к тому же,
давно покрылось налетом тухлой плесени.
- Может, сразу поехали ко мне? А за вещами я сама съезжу? Мало
ли что?
Она смотрела на меня испуганными глазами, и я не понимала, с
чего это моя Танька так разнервничалась.
- Чувствую, что случится что-то плохое, - совсем тихо сказала
она, размазывая ложечкой жутковатый после таких манипуляций
десерт.
А вот это уже серьезно. «Чуйка» Таньки никогда еще не давала
осечек. Это она тактично предупреждала меня, чтобы я не выходила за
своего будущего муженька; это она ни с того ни с сего сорвалась в
деревню ко мне, не зная, что я лежу с температурой под сорок в
пустом деревенском доме; это она однажды кинулась на дорогу и
замахала руками, как сумасшедшая, останавливая нервно гудящий поток
машин, чтобы секундой позже по освободившемуся коридору промчался
испуганный мальчишка на велосипеде с отказавшими тормозами.