Аэллины пришли позже. Все курсы одновременно буквально вплыли в зал, являя собой настоящую вереницу красоты, затмившую и заполнившую все пространство. Их одежда немногим отличалась от нашей, но то, как эти девушки себя держали, с каким достоинством шли, выдавало в них настоящих воспитанниц Института. Кроме того, если среди ниллэ встречалось немного действительно красивых девушек, то аэллины были как на подбор. Все как одна светловолосые, с правильными чертами лица и стройными фигурами.
Я мысленно усмехнулась, вспомнив, как этим утром, надев желтое платье, ощущала себя принцессой. В сравнении с ними меня можно легко назвать дурнушкой.
Далее мы все как-то постепенно выстроились в стройные ряды: аэллины в одной части зала, ниллэ – в другой. Поблизости от себя я внезапно заметила девушку, с которой столкнулась в коридоре, и выглядела она до сих пор хмурой.
Последними в зал вошли преподаватели, деканы факультетов, среди которых была леди Нейль, и директриса – высокая худощавая женщина, возраст которой не поддавался определению.
Из последовавшей речи я уяснила для себя несколько важных моментов.
Во-первых, сроки обучения. Аэллины учились в Институте четыре года. В течение третьего курса каждая из них выбирала себе ниллэ из первокурсниц, которые в совокупности обучались всего два года. Таким образом, аэллина и ее ниллэ выпускались одновременно.
Во-вторых, запреты. Всем воспитанницам Института запрещалось, дословно – «вести себя недостойно леди». То есть, сквернословить, провоцировать скандалы и участвовать в них, прогуливать занятия без уважительных причин и все в том же духе. Так же запрещалось подниматься в северную башню учебного корпуса – почему, директриса не объяснила. Прочие запреты касались в основном ниллэ. Нам было нельзя первыми обращаться к аэллинам, без приглашения приходить в их корпус, досаждать им каким бы то ни было образом. Нельзя заговаривать с фениксами, часто посещающими Институт и проводимые в нем балы, смотреть на фениксов и едва ли дышать в их присутствии. И прочие, прочие «нельзя», которым, казалось, не было конца.
В-третьих, смирение и сдержанность – кредо ниллэ. А, если ее выбрала аэллина – к смирению и сдержанности добавляется преданность.
О том, чему именно меня станут обучать, и к какой роли в последующем готовить, я пока не понимала. Директриса, леди Лейдаль, говорила об учебе в целом, не останавливаясь ни на чем конкретном.