Ужасающие картинки возможной расправы Мэтта надо мной предстают
перед глазами. Да уж, мне и вправду стоит действовать
осторожнее.
Но он сохраняет спокойствие, будто ничего не случилось.
— Если ты действительно этого хочешь, — говорит и делает шаг ко
мне, не сводя глаз с моего лица. — Приезжай завтра в шесть
вечера.
Он называет адрес, и я машинально беззвучно повторяю его, шевеля
только губами.
— Сопровождение будет лишним, это секретно и должно остаться
только между нами, — вдруг добавляет Мэтт.
Затем, не дождавшись ответа, разворачивается и уходит.
А я хмурюсь, осмысливая его предложение. Несмотря на яркие
воспоминания об убийстве, почему-то не сомневаюсь — это безопасно.
Он не причинит мне вреда. У него изначально были какие-то другие
мотивы…
Хотя, остались ли вообще?
С одной стороны, не совсем пристойно молодой леди вроде меня
ехать куда бы ни было одной. Но с другой… Я смогу найти способ
сделать это. А Мэтт говорил и смотрел так равнодушно, что вряд ли в
чём-то заинтересован. Не похоже, что его предложение — намёк на
произошедшее между нами ночью.
Глядя ему вслед, невольно вспоминаю, как пылко и отчаянно он
целовал меня. Щёки загораются, а сердце ускоряют биение. До сих пор
не могу понять, что на меня тогда нашло. Но самое странное — я ведь
чувствовала тогда, даже знала — он нуждался во мне. И открыто давал
это понять, пусть и не словами.
А сегодня вёл себя так спокойно и безразлично, что это сбивает с
толку.
Было бы проще точно знать, что ему нужно.
Впрочем… Зачем об этом думать? Скорее всего, Мэтт просто искушён
в том, что касается женщин. Я не раз слышала о таких мужчинах.
Говорили, они так искусно изображали любовь, что было сложно винить
их жертв в распутном поведении.
Видимо, Мэтт из таких. И всё это стремление ко мне было не
больше, чем притворство — чтобы воспользоваться наивной и неопытной
дурочкой, которая сама залезла к нему в постель.
Конечно, это говорит о его ужасной беспринципности, никак не
сочетающейся с тем образом, который складывался от разговоров
людей. Но я ведь и не верила им. И отныне буду прислушиваться
только к себе. В конце концов, я единственная, кто знает о ночном
убийстве.
Что со всем этим делать, разберусь потом. Сейчас главное — всеми
силами добиться освобождения отчима из тюрьмы.
Время сокращается издевательски быстро. По крайней мере, сейчас
кажется, что это именно так. Ведь я всё никак не могу решить, что
делать.