Некоторое время мы так и молчим, стоя друг напротив друга и
держась за руки.
Я будто на себе чувствую, как Эндрю борется с собой, видя моё
состояние и помня просьбу не задавать вопросов.
Но один жених всё-таки позволяет себе.
— Он тебя обидел?
Его руки сильнее сжимают мои.
— А если я скажу, что да, ты поверишь мне? — неожиданно
требовательно спрашиваю.
И резко смотрю в его глаза.
Всё, как я и думала. На его лице уже читается ответ.
Эндрю решил, что со мной что-то не так. Боится обидеть
неосторожным словом — это видно. Но не воспринимает мои слова
всерьёз.
Для него Мэтт остаётся чуть ли не святым.
Грустно усмехаюсь. И Эндрю понимает — его ответа больше не
жду.
Всё наверняка читается и на моём лице. Я перестаю на что-либо
рассчитывать.
Но, похоже, это вдруг наполняет Эндрю решимостью. Нет, вряд ли
он внезапно верит мне. Но, кажется, действительно хочет помочь
делом.
— Хорошо, я поговорю с ним.
***********
Непонятно как, но Эндрю выполняет мою просьбу.
После суда я не видела Мэтта. Вообще ни разу. Видимо, он даже не
стал решать последние формальности — Ричарда отпустили, и адвокат
просто исчез.
Конечно, я не сразу поверила, что всё так благополучно
разрешилось. Сначала меня даже напрягала сложившаяся ситуация. Не
покидало чувство какого-то подвоха.
Но дни шли, и ничего не нарушало их покой. Постепенно я
возвращалась в прежнюю жизнь. Тем более что активно шли
приготовления к свадьбе.
Хотя окончательно я успокоилась лишь после того, как однажды
тайком проверила дом, который купил Мэтт. Его там не было. Всё
указывало на то, что он действительно уехал.
И я сделала вывод: Эндрю поговорил с адвокатом максимально
открыто, передав моё состояние и попросив его покинуть Лишем.
А Мэтт, видимо, благодаря этому осознал, что не только не нужен
мне — я ещё и боюсь его. И, надо отдать должное его своеобразному
благородству — отступил.
Решив так, я старалась не думать, что это слишком неожиданный и
малоправдоподобный вывод, учитывая, что мне пришлось узнать. Мне
хотелось верить в такую версию. А потому я поверила. Не сразу, но
вернулась в колею обыденности.
Теперь я заботилась только о своём будущем — а оно неразрывно
связано с Эндрю.
Он, кстати, изменился. Стал всё более задумчивым. И будто
отдалялся от меня. Но при этом стал очень внимательным к моему
настроению и во всём старался угодить. Предугадывал желания,
окружал заботой. Но не подступался ближе, не открывался.