И вот уже не в первый раз я теряюсь в выражении его глаз. Оно
проникает куда-то глубоко, туда, куда не хочется пускать.
Я прерывисто вздыхаю, чуть задрожав. И замечаю, как взгляд Мэтта
перемещается по моему лицу, задерживается на губах…
Мне становится так жарко, что хочется сбросить одеяло. Дыхание
сбивается.
Надо отвести взгляд. А лучше — исчезнуть отсюда.
— Кстати, ты уже имела возможность убедиться в этом однажды,
когда пришла ко мне, помнишь? — неожиданно вкрадчиво спрашивает
Мэтт, явно намекая на мой ночной визит к нему в комнату, когда я
хотела убедиться, что он на месте.
Вспомнив постыдные детали того события, я ощущаю, как кожа
загорается ещё сильнее.
Самое ужасное — не из-за того, что мне становится неловко за
своё распущенное и неуместное поведение. А из-за того, какие
впечатления я тогда испытала…
И они снова накрывают меня с головой. Погружают в себя. Отрывают
от реальности.
Взгляд Мэтта манит, призывает повторить, довериться, получить
большее…
Какого чёрта я ещё не отвернулась?
От этого сумасшествия меня отвлекает только одна мысль.
Внезапная, яркая.
А что если Мэтт до сих пор думает, что я тогда пришла по своему
желанию? И лишь потому решил провернуть это всё с нашей свадьбой?
Что если он думает, что я тоже стремлюсь к нему, но не хочу в этом
признаваться?
— Ты решил мне напомнить об этом, чтобы… — я запинаюсь под его
взглядом, не решаюсь закончить вопрос. Одно дело: напомнить себе
мысленно, что тогда было. Другое: озвучить вслух, признать, да ещё
и перед ним… Лучше перевести тему. — Чтобы доказать, что ведёшь
себя, как обычный человек?
Мэтт улыбается, явно уловив моё желание избежать волнительной
темы. Мне становится неловко. При этом он продолжает на меня
смотреть… так. Ласково, многообещающе, откровенно.
Словно намеренно провоцирует на воспоминания, от которых и так
непросто отделаться. Собственное смущение злит меня ещё больше.
— По крайней мере, пытаюсь так себя вести, — всё-таки серьёзно
отвечает Мэтт.
Я тут же цепляюсь за это:
— У обычных людей нет этого клейма.
Говорю на эмоциях, лишь бы как можно сильнее отдалить обсуждение
той ночи. И только потом понимаю — затрагиваю ещё одну опасную
тему.
Конечно, узнать, что он такое — любопытно. И даже нужно. Но
слишком страшно…
— Сейчас да. Но это давняя метка, — помедлив немного, осторожно
поясняет Мэтт, не сводя с меня взгляда. — Ей примерно двести
лет.