– Благодарю, Отвиль. Вы мне сейчас очень помогли, – судья хитро
ухмыльнулся и взял со стола свою широкополую шляпу с серебряной
пряжкой. – Ах, да… пока я занимаюсь делами пары, состоящей из
авантюристки и кандидата в висельники, вы бы поискали недостающие
десять реалов… Поройтесь в карманах… Не обязательно своих… У вас же
люди есть. Вдруг они от вас что-то утаивают? – Кинтера надел
головной убор и добавил: – Всегда приятно иметь дело с честными
людьми, правда?
С этими словами, едва кивнув на прощание, дон Гарсиа вышел,
направляясь от дома главы речных пиратов прямиком к маленькой
городской тюрьме. Его слуга Санчо, лениво сидящий на бочке около
дома, заметив, что господин не подошел к коновязи, спешно принялся
отвязывать коня, чтобы успеть за сеньором. До тюрьмы идти было
совсем не далеко, так как Санта-Фе только назывался городом, а на
самом деле больше напоминал широко разросшуюся деревню.
[1] Реал — испанская монета из сплава серебра и меди
[2] Иезуиты – орден Святого Игнатия, мужской духовный орден
Римско-католической церкви
[3] Асунсьон — столица Парагвая
[4] Месса — основная литургическая служба в латинском обряде
Римско-католической церкви.
[5] Песо — серебряная монета Испании, равная восьми реалам.
[6] Потоси — высокогорный город в Андах на территории
современной Боливии. В XVII веке входил в состав Вице-королевства
Перу.
Тюрьма находилась на другой стороне, чуть выше набережной. Она
представляла собой огороженную часть хлева, принадлежащего одному
из членов городского совета. Строить отдельное здание для
содержания преступников смысла не было, потому как поселение был
маленьким, да и законы местные жители если и нарушали, то только
уходя по реке в пиратские набеги. В камеры изредка бросали
должников, но их дешевле было выпороть и отпустить, чем кормить за
счет скудного городского бюджета. В целом в Санта-Фе царил
спокойный, ленивый дух глубокой провинциальной колонии, в которой
редко происходили события ярче, чем пьяная драка, похороны или
свадьба.
Помещение бывшего хлева было поделено на три части – центральную
занимала каморка стражи, а справа и слева от нее находились две
изолированные друг от друга камеры для заключенных.
Единственный охранник сидел на пороге перед этим заведением и,
придвинув поближе к себе камень, колол на нем орехи для своих
маленьких сыновей.