–
Ты мне угрожаешь, что ли? – глаза Глебова превратились в две щёлочки, через
которые, он надеялся, я не смогу заметить панику.
–
Вы, как Вас там по имени-отчеству? Хотя, неважно. Так вот, у Вас, Глебов, было
несколько вариантов ответов: «Нет, я Вас не знаю», «Конечно, я Вас помню. Что
Вы хотите?» и, собственно, тот вариант, который Вы выбрали. Это неправильный
ответ.
Ноздри
достопочтенного судьи раздувались, как жабры у окуня, а взгляд постоянно
соскальзывал в декольте.
–
Это ты в своей Франции крутая, а здесь ты – никто, милочка. На моей территории
действуют иные законы...
–
Ваши? Ну так я и приехала, чтобы новый мир построить. «Кто был никем – тот
станет всем!» Но можно и наоборот. Вообще-то я надеялась на мирные переговоры,
можем даже заказать что-нибудь.
–
Ты голодная? – искренне удивляется судья, которому сейчас однозначно любой
деликатес поперёк горла.
–
Один очень умный и дальновидный мужчина сказал: «Накорми и напои своего врага,
прежде чем убить его».
–
Да кого ты строишь из себя, шлюшка оборзевшая? Твой дед, может, и представлял
из себя что-то, когда был жив… И, заметь, здесь ключевое слово «был». Пришла за
е*арей своих просить, которых ты на моего сына натравила? Так я вас всех троих
утоплю, как котят. Не с тем связалась, дура.
Глебов
больше не боится и не паникует – это плохо, но его злость мне тоже подходит и
надо, чтобы её было больше. Я включаю правильную интонацию:
–
Нет, Ваша честь, эти мальчишки – добровольные глупые мстители. И я, в отличие
от Вас, хорошо понимаю, с кем связалась... Только я не топлю котят, Глебов,
предпочитаю рвать пасти крокодилам. И Вы, к слову, не самый зубастый из них.
–
Поговорим с тобой, сука, в другом месте и по-другому, – мой оппонент взбешён и
в очередной раз отрывает свой судейский зад от скамьи.
–
Здесь, Глебов, и сейчас, – произношу ледяным тоном и с удовлетворением замечаю
изумление и растерянность на физиономии судьи. Ему всей жизни не хватит, чтобы
научиться с такой интонацией выносить приговор. – И да, Ваша нечесть, говорить
будем по-другому.