— Не знаю, — нахмурилась Иринь. — И Больдо
молчит, лишь заладил, что вреда нам никто не причинит. А он-то откуда
знает, на что ревность женская способна?!
— Я не почувствовала в ней зла, скорее бескрайнюю
печаль.
— Будь осторожна, Лиля, что-то неспокойно мне.
— Не переживай, себя в обиду я не дам. Если
совсем невмоготу будет, то домой вернемся. Не удержит нас здесь хоть
все войско Дракула, — улыбнулась, глядя на сестру.
— Только приехала, а уже домой собралась, Лиля?
— И так Василе выделил мое имя укоризненно, что будто
в проступке отчитывал. Я задрала гордо подбородок и встала,
глядя прямо на князя.
— В нашей семье не приняты любовницы и дети
внебрачные, но я попробую принять это. А вот публичное унижение,
какое вы сегодня устроили — не прощу.
Василе стрельнул молниями и сжал плотно губы, шагнув ко мне.
— Девочка ты еще, а не женщина. Только обижаться и умеешь,
как капризное дитятя. Ты прежде у меня спроси, а потом
в своей пустой головушке обиды городи.
И так красноречиво постучал мне по лбу, что
я в момент вспыхнула, зарычала и как вцепилась зубами в его
руку, прокусывая кожу. Во рту сразу вкус железа
и соли появился, обволок небо, ударил в ноздри непривычно сильным
ароматом, что я от испуга замерла, а потом отскочила
от князя и побежала к кувшину с водой, что на столике
стоял. Василе только крикнуть успел: — Не пей! Но я уже
глотала прохладное питье. А потом слезы ручьем хлынули из глаз,
во рту заполыхало жарче, язык жгло, будто каленым железом, и сил моих
никаких не было это терпеть.
— Лиля, ну не плачь, сейчас пройдет, — обнял меня
Василе, поглаживая по спине и стараясь не смеяться. Теперь-то
вся сцена выглядела ужасно глупо. — Кровь у меня необычная,
не делай так больше. Если злишься, ну топни ножкой, зачем как рысенок
кусаться?
Я жевала губу и всхлипывала, принимая все доводы князя.
И ведь не докажешь, что обычно я так себя не веду, просто
он умел меня так вывести, так разозлить, что разум пропадал.
— Я не хотела, но ваше... ваше поведение... эта
женщина, — сквозь всхлипы выталкивала я слова, молясь
богам-заступникам, чтобы уняли уже этот пожар во рту.
— Димитру не мой сын, Лиля. Нет у меня детей. И не должно
было быть, но зеркало указало на тебя, и ты моя надежда,
мое сокровище. Прошу, не отгораживайся от меня, семья для меня важнее
всего. А Вайорика... не буду скрывать, грешен я, как любой
мужчина, но то было и прошло. Поверь мне, прошу тебя. Она уедет
после страды.