Сидели с зятем долго, заполночь. Каждый раз, налив очередную стопку, Анатолий, хохоча, выпучивал глаза, смотрел на этикетку, вставал и, выпятив округлое брюшко, выпивал до дна, жмурясь и выдувая трубочкой воздух.
– Слушай, Анатолий, сегодня мать обижалась, что деда с какой-то женщиной видела. Переживает, чуть не плачет. Ума не приложу, что и делать.
Анатолий задумчиво повертел в руках пустой граненый стакан, внимательно посмотрел на собеседника:
– Да, я в курсе всего этого. Выбрось из головы. Дед у нас мужик серьезный, глупостями не занимается, а то, что теща тебе сказала, – это так, лишь бы поговорить. У деда нашего устои прочные, что тут думать, девятый десяток завтра пойдет.
Выпитое растекалось теплом по всему телу, но разум еще справлялся с дурманом, пьянящим голову.
– Слушай, Вовка, вот смотрю я на эту водку, армию вспоминаю. Я же сапером в Германии служил. Потом на три года на сверхсрочную остался. А теперь молодежь служить не хочет, отлынивает. А вообще, я этой жизнью доволен. Кто я раньше был? Учитель истории. Где они сейчас, мои кол-ле-е-ги?.. В нищете прозябают, вон и сестра твоя – наглядный пример: водку домой носит вместо денег. А я хочу – хожу на работу, хочу – отдыхаю; магазин-то у меня по графику работает. Сколько заработал, все мое. Ты думаешь на запчастях прогореть сегодня можно? Накося, выкуси, – Владимир отпрянул от волосатой костлявой руки зятя, сложенной фигой у самого его носа.
– Что, не нравится? – усмехнулся Анатолий и ткнул пальцем в стол. – У нас сегодня нет нормальных дорог, все разбиты в дребезги, да какие уж там дороги – одни направления остались, а меня это устраивает, потому что запчасти мои всегда будут в цене и в спросе, а я при деньгах и в уважении.
– Но в школе тоже должен кто-то работать, – оборвал его Владимир, – детей все равно учить надо, не всем же теперь торговать.
– Вот твоя сестра пусть и учит, а мы это уже прошли, хватит.
– Ну и делец же ты. Я с тобой больше пить не буду, нельзя только себя любить, вокруг тоже люди живут, и им нелегко приходится.
– Да ты не обижайся, я пошутил, понимаешь…
– Чай есть? – перебил его Владимир.
– Какой чай? Рано еще. А, впрочем, щас нальем.
Анатолий схватил с плиты горячий чайник и с размаху ливанул в кружку, часть кипятка вылилась на стол и тонкой струйкой побежала по клеенке, потом Владимиру на брюки.