– Тома… – прошептал подросток, оглядываясь вокруг. – Тоом… –
позвал он девочку громче. – Тамараааа… – закричал он изо всех сил
и… проснулся.
Большая черная собака тревожно тыкалась носом в его плечо, чуть
поскуливая. Тяжело дыша, старик сел на кровати, спустив ноги на
пол. Собака ткнулась мокрым носом в его ладони, лизнула их. Дед
Михей погладил ее по голове.
– Похож, кому-то мы с тобой сегодня сильно нужны, – вздохнул он,
почесывая подругу за ухом. – Сон мне приснился, Альма… Звали.
– Амм-ууаарр–маа, – буквально проговорила собака, не сводя со
старика умных глаз.
– Не знаю, – отозвался тот. – Тамара приснилась. В тайгу вела.
Знать, туда нам сегодня надобно. Вот и пойдем с тобой, заодно и
травок насобираем.
– Арр-гав! – ответила ему собака, вставая и направляясь к выходу
из комнаты. Остановившись у двери, она повернулась и вопросительно
уставилась на старика, все еще сидящего на кровати. – Аууаарры? –
спросила она.
– Иду… – поднялся на ноги дед. Одевшись и подойдя к ждущей его
собаке, он положил руку ей на голову. – Знаешь, Альма, Томка словно
живая была... Звала меня за собой, манила… – рассказывая
четвероногой подруге свой сон, старик скрылся за дверью.
– Юрич! Юрич, твою мать налево растудыт! – молодой худощавый
мужчина, яростно, не разбирая дороги шагая от вагончика управления,
ругался последними словами. – Юрич, урод ты недоделанный! Хлыщ
хозяйский!
– Чего разорался-то? Чего тебе? – навстречу ему из-за колеса
вездехода вышел крепкий седоватый мужчина в рабочем комбинезоне,
вытирая ветошью испачканные мазутом руки.
– Это что, скотина ты недорезанная! Что, объясни мне! – тряся
зажатыми в руке листочками бумаги и пихая их разве что не в лицо
прорабу, орал Алексей. – Это что, за три месяца вахты в тайге?
Работы по шестнадцать часов без выходных, без проходных, за гнус,
комарье, грязь, отсутствие связи и телевидения? Я какого хера три
месяца жил в палатке, без электричества, без нормального мытья,
работал как проклятый, жрал солонину и хрен знает что вот за эти
сто двадцать тысяч? Да мне за месяц больше обещали! Где мои
северные? Где вахтовые? Где переработка, в конце концов? Я что жене
привезу в качестве зарплаты?
– Ты чего разорался? Чего заработал, то и получил! Ступай машину
заводи, работать пора! Разорался он тут… – поворачиваясь к мужчине
спиной и пытаясь вернуться обратно к своему занятию, проворчал
прораб.