Утром, выйдя на крыльцо, вместо мясного подношения Алексей
обнаружил на нем свой рюкзак. Мокрый, грязный, но целый. Не веря
своим глазам, Алексей сунул руку в кармашек, где лежали его
документы. Все было на месте. Бросив мокрые документы на порожке,
Алексей кинулся в сарай.
Айра, лежа на своем месте, дожевывала чью-то ногу. Упав перед
волчицей на колени, Алексей схватил ее за голову и от избытка
чувств чмокнул в окровавленный нос.
– Спасибо, Айра! Спасибо Серому! Вы меня просто спасли! –
тормоша волчицу и целуя ее, бормотал Алексей. – Это же чудо
просто!
Волчица чихнула и, мотнув головой, вырвалась из его объятий.
Прикрыв здоровой лапой нос, она потерла его, потом лизнула
счастливого Алексея в щеку, и, прихватив зубами остатки своей
трапезы, чуть рыкнула.
– Понял, понял! – выставил Алексей руки вперед, поднимаясь. – Не
мешаю! Я просто поблагодарить хотел! Приятного аппетита!
Получив в ответ ворчание, Алексей развернулся к выходу и
столкнулся с улыбавшимся дедом Михеем.
– Ну что, Алеша? Гляжу, больше не считаешь волков вредными и
опасными хищниками? – усмехаясь, поддразнил его дед Михей. –
Видишь, и от них польза бывает.
– Дед Михей! Спасибо тебе! Это все ты… Спасибо! Теперь я домой
вернуться смогу! Документы есть! – тряся старика за руку, радовался
Алексей.
– Сможешь, сможешь, – улыбнулся старик в ответ. – Ступай, суши
свои документы. Чего раскидал-то их? И рюкзак свой разбирай, все
отмывай да отстирывай. В бане вон воды нагрей да плескайся, сколь
надоть, а я тож пойду делами заниматься. Вещи-то как постираешь, на
ветру раскинь, закисли они в рюкзаке-то, запахли. Пускай
повыветрятся, – добавил старик, уходя.
Вечером, когда, переделав все дела, и напарившись в натопленной
Алексеем бане, мужчины уселись на кухне пить чай, Алексей
спросил:
– Дед Михей… Я вот все думаю… Вот когда ты ушел из расположения
на разведку, неужели тебя там никто не хватился? Ну, допустим,
часовых ты обошел… Но там же полно народу было! И потом… Неужели
боев не было? Так, на задворках где-то канонада слышна, и не более,
а так все тихо…
– Ааа, Алеша, – улыбнулся старик. – Были и бои, конечно. Только
ведь расположение-то разведчиков не на передовой. Это солдаты на
передовой стоят, они и бьются. А у разведчиков другая задача. Их
дело не в первых рядах с автоматом на противника бежать, их дело
информацию добыть, да вызнать, где какие части у немцев стоят, да
сколько их. Где силы стягивают, какие – от того и бой будет
зависеть – выиграют его или проиграют. Ты ж не пойдешь с рогаткой
на танки? Вот то-то… А потому разведчик должен вызнать, где какой
бой противник планирует, где какой прорыв, что б командир мог
против танков танки направить, а не роту юных солдатиков с
пукалками… Были и бои, конечно, тогда, но слабые, так, поразмяться.
А вообще, затишье было. Немцы силы собирали, чтоб кулаком ударить
там, где их не ждут, потому и отводили, оттягивали небольшими боями
советские силы в сторону, что б здесь фронт ослабить, истончить,
что б увести отсюда побольше солдат, танки, самолеты… А как
истончится фронт, как соберутся все силы в ожидании удара в другом
месте, в котором немцы будто готовятся, вот тогда удар-то и
нанести. Вот именно то и происходило. Там, где наш батальон стоял,
даже самолеты не летали. Тихо было. А в другом месте, за полсотни
километров, немцы активную деятельность изображали. Там и бои шли,
и самолеты бомбили, и танки сталкивались, и видимость была, что
именно там немцы прорыв готовят… А у нас тихо было. Немцы скрытно
танки собирали, людей стягивали, прорыв готовили. Даже в деревню не
ходили, население не трогали – лишь бы тишину соблюсти. А по поводу
заметили… Конечно заметили, – горько усмехнулся старик. – Впрочем,
гляди сам, – накрыл он руку Алексея своей.