Когда струги поравнялись с ними, стрельцы, по пять-шесть с каждого борта, навели на казаков пищали. Но и ружья казаков, коих было втрое больше, уже были направлены на противников.
– Сарынь на кичку>13! – прогремел громогласным басом Разин.
– Сарынь на кичку!!! – подхватили прочие казаки.
Гребцы, поняв, в чём дело, побросали вёсла.
– А ну, грести, проклятые! – вопил богато одетый человек на вёсельных колодников.
– Ты по що жо людей изводишь?! – проревел ему зычным басом Разин, и голос его разнёсся над весенней разлившей Волгой, – А вы, стрельцы, пищальки-то опустите! Не шуткуйте с нами!
Стрельцы подчинились.
– Да чаго ж вы творите, детёныши иудины?! – опять завизжал тот человек. На остальных стругах молчали.
– Ты тутова заглавный що ли? Кто будешь?
– Я царёв человек, Василий Шорин! А ты кто таков? Коль разбойник – знай, беда тебе будет!
– Дык, я жо и не разбойник! Сяк, поди, беды и мени нема будеть! – на казачьих стругах раздались смешки.
– Кто таков, пёс?! Чаго преграды нам чинишь?
Царский человек Шорин стоял на высоком носу своего судна и смотрел на Разина сверху вниз.
– Ыть! А ты и смел видать! По що ж не почину с атаманом гутаришь? Величать меня Степан Тимофеич, вольный казак я. И друже мои казаки всё вольные. А за дерзость твою мы потолкуем ичсо… – после он опять прикрикнул, обращаясь к гребцам. – Е-гей, браты! Кто на вёслах, а ну до берега правь! А вы, стрельцы, усех бояр да урядников>14 вяжите, а на берегу погутарим…
Своим казакам он тоже приказал двигаться к берегу, на сторону Чертка. За спиной он слышал истошные вопли Шорина, важного царёва человека: «Да чаго вы творите! Э-э-эй!!! А ну, лапами мни не трожь! Ай, сукины дети! А-а-ай!!! Да почто ж бьёте!»
На берегу Разин вершил суд. Он восседал на грубом деревянном помосте. Черток был права, Ус – слева. Алёна – в стороне. Перед Разиным на коленях предстало больше двадцати бояр и стрелецких командиров, связанных по рукам и ногам. Шорин стоять не мог, он был сильно избит, плевался кровью.
Один стрелец объявил Разину:
– Вот атаман, аки велел, всё царёвы люди, бояре поди. Мы жо стрельцы простые.
– Сам кто будешь?
– Фёдор Кремнев я, атаман. Стрелец московский, холопий сын…
– Вот що, Фёдор. Покуда за старшого быть тобе! А ну, стрельцы, с колодников оковы сымайте!
Стрельцы опять беспрекословно подчинились. Когда они смешались вместе с колодниками, и разношёрстная толпа обступила атамана, Разин обратился с речью ко всем: