В голове установилась звенящая пустота, без единой мысли и
эмоции. Не хотелось есть, не хотелось двигаться. Даже дышать было
лень — так хотя бы не кололо в груди сотнями иголок. Мне продолжали
что-то вливать, перемежая с уколами и таблетками, а я не хотел
выздоравливать. Так продолжалось шесть дней.
Пока ночью не раздался скрип приоткрытой двери. Я невольно
встрепенулся, сбросив маетный болезненный сон, и настороженно
уставился во тьму за дверью. Но тот, кто пришел, уже был внутри.
Одним движением он прыгнул мне на грудь, прижимая своим телом,
строго глянул в глаза, обнюхал, устроился поудобней и басовито
замурчал, чуть прикрыв глаза.
— Машк, — выдавил я, чувствуя, как растекается по телу тепло — а
вместе с ним и нежность, признательность, забота с капелькой вины —
я тут болею, а он не кормлен.
Словно уловив мои мысли, кот заурчал еще громче.
— Я не один, — чтобы не спугнуть, прошептал я только губами, — у
меня есть ты.
Любопытно, как он смог сюда добраться? Ведь второй этаж, и
разыскал как-то…
Любопытно было настолько сильно, что когда я потянулся его
погладить, то невольно дернул его пару раз проскочившей искрой. Но
он вроде не обиделся, только посмотрел укоризненно. И я хотел даже
извиниться, когда заметил, что искра возле шерстки совсем никуда не
пропала… А продолжает тихонько кружиться, двигаясь медленно и
плавно…
— Я не один, — голос звучал уверенно, без уже привычной
хрипоты.
Через пятнадцать минут я стоял в своей комнате, примеряя перед
зеркалом красную бабочку на новую рубашку. Не было болезни, не было
усталости и равнодушия. Но было желание создать для себя и своих
друзей новый мир, основанный на добрых законах, а не таких, как за
окном. Мир, который никто не посмеет у нас отнять. Потому что с
остальными мы будем жить по правилам взрослых, став самыми
жестокими и опасными в людском зоопарке.
— Хорошее — оно не для всех, — сообщил я Машку, лакомившемуся
содержимым предусмотрительно запрятанных консервов, — хорошее надо
защищать.
Выздоровлению обрадовались. Восхищенно поцокивал доктор, сияла
радостью нянечка, и даже директриса заглянула на минутку,
по-хозяйски оглядев меня с головы до ног. Я тоже вежливо улыбался,
давая себя осматривать, но старался не встречаться с ними глазами.
Придет и их черед.
— Этот браслет показывает, где ты находишься, — деловито поведал
доктор, защелкивая мне синюю полоску вокруг левой руки, — чтобы мы
не беспокоились, и ты снова не заболел.