Словарь не подвел! За что и был упрятан под матрас — еще найдут
и отнимут, а такое волшебство и самому нужно!
Вроде бы непонятные и странные слова оказались не такими и
сложными — просто взрослые любили назвать одним загадочным словом
пять простых. И надо было всего-то: добиться, чтобы мой дар покрыл
два раза весь кулак, а затем ударить! Ну, там еще было две
страницы, как все это сделать, но когда на улице было совсем-совсем
темно и тихо, я все-таки справился!
Удар прозвучал упавшим с верхней полки чемоданом и разошелся по
всей комнате дрожью пола, звоном подпрыгнувших чашек, дребезжанием
окон и матом проснувшегося дяди Коли.
— Ты что сделал, гад?! — в ужасе смотрел он на огромную дыру в
кирпичной кладке стены.
— Это вообще не я, — замотал я головой, огромными глазами глядя
на дядьку.
— А кто?!
— Т-тараканы?
Но главное — стену я победил! И потом гордо ходил мимо нее,
потому что сидеть было больно.
Рядом бродил кругами сторож, то и дело бросая разъяренный взгляд
на рисунки из раскраски, которыми мы прикрыли дыру. А зря, рисунки
отличные: с сине-красным жирафом и сине-красным слоном. Сам
делал!
— Ты хоть понимаешь, что было бы, ударь ты чуть сильнее?
— Что?
— Улица тут была бы! Это же капитальная стена! Скажи спасибо,
что половина интерната не сбежалась.
— Спасибо.
— А если кто-то узнает о твоем даре, что будет?
— И что в этом плохого? — шмыгнул я.
Сторож схватился за голову рукой и сел на кровать. Долгое время
молчал, о чем-то напряженно думая, а когда поднял голову —
посмотрел собранно и строго.
— Вот скажи мне, пистолет — это хорошо или плохо?
— Плохо? — неуверенно предположил я, растерявшись.
— А если он в руках у человека, который защищает себя и свою
семью?
— Тогда хорошо, наверное.
— А если он перейдет в руки преступнику?
— Ну…
— Пистолет — не плохой и не хороший. Пистолет — просто пистолет,
до тех пор, пока он не попадет в руки хорошего или плохого
человека. Твой дар — это такой же пистолет, он тоже не плохой и не
хороший. Но многие плохие люди захотят получить его себе.
— Но он принадлежит мне! — искренне возмутился я.
— Нет, — хлопнул он рукой по постели, — у тебя нет покровителей,
нет защитников! Если твой дар обнаружит директор, именно она будет
решать, что с ним делать — продать, отдать или оставить себе.
— Да как вообще можно продать чужой дар!