— Вместе с человеком. Вот так, — выставил он протез вперед и
приподнял штанину, показывая тусклый металл вместо ноги. — Я сам
продал свой дар. Смотри на результат!
— Вы, сами? — не веря, повторил я вслед.
— Да. Продал на двадцать лет. Это называется «служба». Но это
мой выбор, — отвел он взгляд. — А тебя, если обнаружат дар,
продадут без твоего ведома. Если уже не продали.
— Но так же нельзя? Я — против!
— Тебя никто не спросит. Тебя заставят. Ты не владеешь даром в
той мере, чтобы защитить им себя и свою свободу.
— Так научите!
— Не могу! — приподнял он голос. — Что мне скажут твои родители,
когда… — неожиданно замолчал он и продолжил совсем иначе: — Поэтому
нам надо держать все в тайне.
— Мои… родители? — что-то во мне щелкнуло, включив совсем другой
звук. Холодный, лязгающий, чужой.
— Я хотел сказать — твои родители наверняка бы хотели…
— Николай…
Дядька как-то съежился, будто от удара. и совсем иначе посмотрел
на меня. Раньше-то я видел всякие взгляды, от рассерженных до
добродушных, но этот — он был с испугом. Справился с собой дядька
быстро, вернув прежний усталый вид, но теперь старался смотреть
мимо меня. Я хотел было извиниться, но сосед заговорил первым.
— Я не знаю, живы ли они, — пробормотал он. — Скорее всего, нет.
Извини. Но есть шанс, что живы дедушки, бабушки, тети или дяди, это
почти наверняка.
— И зачем я им нужен? — В интернате были те, у кого остались
родственники, но они как-то не торопились забирать детей к
себе.
— В таких семьях, как у тебя, родство очень сильно. Ты не
представляешь, насколько. Троюродный брат, двоюродный дядя,
крестные твоих родителей — все они будут счастливы с тобой
встретиться и забрать к себе.
— Так почему я все еще здесь? — тихо, уже своим голосом,
проговорил я.
— Тебя записали под чужим именем, документы спрятали. Наверное,
так тебя хотели защитить от врагов, — понурился дядька и принялся
медленно приводить штанину в порядок — что с одной рукой не
очень-то удобно.
Я присел рядом и поправил складки брюк.
— А как вы узнали, ну… про меня?
— Твой дар — он как вторая фамилия, — улыбнулся он сверху.
Дядя Коля переставил ногу поудобнее, оперся рукой на клюку и
начал медленно рассказывать историю о своих поисках, неприятных
открытиях, опасениях и их подтверждении. О злой ведьме-директрисе и
ее сподручнице. О потерянном принце и калеке-помощнике. О главном
злодее-людоеде, скрытом где-то во тьме. О его, дяди Коли, решении
ничего мне не говорить, но продолжить поиски. Все смотрелось
увлекательной сказкой, в которой пока не было счастливого конца. И
самое страшное — я был главным героем.