Прибрался, сходил на ужин, вновь восхищенно поразглядывал
красивые, яркие изображения огромного красного автомобиля, а потом
пришел мокрый и очень злой дядька. Книга лежала уже на своем месте,
а я с умным видом уставился в «Физику», разглядывая непонятные
загогулины. Сторож вобрал было воздух в легкие — явно не для того,
чтобы похвалить, но тут я легонько пододвинул одеяло, показывая
ботинки под кроватью, рядом с кедами.
— Ладно, — выдохнул он. — Помоги переодеться.
— Я потом погуляю?
— Иди, — устало завалился он на кровать, разминая ногу
рукой.
Чуть позже, подхватив ботинки, я осторожно прокрался в дверь,
рыскнул глазами по коридору, пока не заметил призывное движение
рукой под лестницей.
— Спасибо, друг, — ссыпал я в ладошку Сашке два куска сахара и
вернул ботинки.
— Обращайся, — счастливо шмыгнул парень, уносясь к себе в
комнату.
Надеюсь, к утру дядька про ботинки забудет. Так и получилось —
наверное, еще и потому, что ночью к нему заявилась нянечка, и меня
выставили на полчаса в коридор. Походив под дверью и окном и
прислушиваясь к длинным стонам, поначалу подумал — пытает дядька
вражину. А как встретил потом раскрасневшуюся и довольную нянечку в
коридоре, сразу все понял. Сахар мой ели.
Глава 6
Одиночество и кошки
— Это Маша, она будет жить с нами! — уверенно заявил я с порога
комнаты в спину распивающему чай дядьке:
— Ч-что?.. — закашлялся сосед, пролив полчашки на стол.
— Ну… не на улице же ей жить, беременная она, — привел я
довод.
Чашка звонко упала на пол, дядька медленно повернулся на
стуле.
— Максим! — рыкнул он, глядя на меня и Машу.
— Ч-что?
— Ремень подай.
— Не-не-не! Я все объясню! — закачал я головой и прижался спиной
к некстати закрытой двери.
В руках жалобно мяукнула кошка.
— У тебя минута... — закрыл он глаза и тяжело вздохнул.
— В интернате держать кошку нельзя, а на улице они блохастые! —
затараторил я. — Вот я и подумал, если взять Машку с улицы и
отмыть, то ее можно за плату давать поласкать!
— Та-а-ак… — сжав кулак, протянул дядька.
— Вот. Пять минут — один стакан молока. Да! Молоко быстро
портится, но из молока можно сбивать сливки! А сливки обменивать в
столовой на шоколад, — быстро завершил я, поглядывая на секундную
стрелку на наручных дядькиных часах. — То есть сдаем Машку, снимаем
сливки — и мы в шоколаде!