Осторожно, морщась от покалываний по всему телу, поднялся на
ноги и медленно сделал зарядку. Постепенно холод и боль ушли прочь,
только в груди словно ежик застрял, заставляя морщиться на глубоком
вдохе. Глазами нашел тележку, часть которой выглядывала из-за
вагончика, и аккуратно достал медвежат, сложив рядом с их главным
средством передвижения. Медвежата все еще спали, но попытку съесть
мои руки предприняли оба — пришлось окутывать руки даром. Голодные,
наверно. Я вот точно голодный, и таким мне быть до самого утра. В
интернате-то давным-давно съели полдник и ужин… пролетела по этажам
команда «Отбой», ребята спят в теплых кроватях, пожелав друг другу
спокойной ночи. Хорошо им… Интересно, вспомнил кто меня? Вряд ли.
Разве что грустно смотрит Машк в мое окно, ожидая котлеты. Быть ему
сегодня голодным, как и мне.
Подняв тележку на колесо, покатил по тропке, освещенной ярким
светом полной луны — она пряталась все это время за вагончиком. Но
даже так — темно, особенно под деревьями и на узких тропках. Ни
одного включенного фонаря вокруг, зоопарк спит. Правда, не весь.
Иногда я ловил на себе чужое внимание, замирал и смотрел в ответ —
интересно ведь — и желтые пятнышки взглядов отворачивались, теряя
интерес.
Обратный путь я повторил легко и через некоторое время оказался
там, где все началось. Возле громадного куба с яркими огоньками.
Ночь скрыла стеклянные грани, оттого казалось, будто светлячки сами
собрались и образовали такую красивую форму. Но медленное,
тоскливое движение выдавало их несвободу. Так же двигались тигры,
жирафы и другие звери за решетками зоопарка — свободные только в
вольере, они будто разучились двигаться быстро. Но тигров я научил
обратно.
— А меня сегодня тоже хотели похитить, — пожаловался огонькам,
прильнув носом к стеклу.
Отсюда, если смотреть снизу вверх, огоньков казалось гораздо
больше. Только часть из них почему-то совсем не двигалась… А нет,
это же…! Но ведь тогда внутри…! Оглушительное понимание
взбудоражило все во мне, заставив резко подняться на ноги.
— Они похитили звезды! — возмутился я, крепко сжав кулаки.
Нет преступления хуже!
— Я вас освобожу, — пообещал, шмыгнув и вытерев слезинку.
Откатил тележку с медвежатами подальше, окутал руки даром и с
силой врезал по стеклу. Куб вздрогнул, гулко простонав, но
устоял.