— С этой штукой над головой ты был похож на персонажа одной игры...
Племяшка моя любит такое, — на этом взгляд её грустнеет, а рука
тянется к отбивной. — Всё-таки, всё что-то у вас немного
пресное...
— Вот с этим? — Алукерий усмехается, смотрит как-то по-доброму
своими блестящими яркими глазами, и снова щёлкает пальцами,
заставляя зелёное пламя вернуться и зависнуть в воздухе. — Что за
игра? Я много знаю игр.
Это почему-то смущает её, щеки едва заметно алеют, что смотрится
как минимум странно...
Иссиня-чёрные, блестящие волосы Изиды сейчас убраны в толстую косу,
что Кер видит впервые. Из-за слабеющей в ней демонской силы она
кажется более хрупкой. Кожа больше не имеет того сероватого
оттенка, что был прежде.
Смотрится странно. Но красиво. И всё же.
— Тело её долго не протянет без хозяйки.
Анд, который всё это время зло наблюдал за их переглядками,
меняется в лице и поднимается из-за стола.
— Что? Она может погибнуть?
Сейчас он почему-то кажется ещё более высоким и не таким
устрашающим. Волосы цвета красного, жгучего перца, выглядят темнее.
От камина по помещению разливаются алые мягкие всполохи.
Подбежавший к Анду пёс проводит языком по его ладони. И Анд, не
глядя, рассеянно треплет его за ухом.
— А то, — выдыхает Алукерий, — думаешь тело Госпожи вытерпит её
долго?
Ира на этом давится едой, заходясь в кашле.
Так странно. Они стоят встревоженные: обманутый демон, которому
приходилось быть слугой и враг, собирающийся отнять у Изиды власть,
или, по меньшей мере, разделить её, что, впрочем, для неё одно и то
же. Стоят, сверлят друг друга задумчивыми взглядами и ищут
решение.
Догадывается ли Тёмная Госпожа, что дома её... ждут?
— А ты, у вас ведь с ней был договор? — Анд надеется узнать
подробности. — Тебе... Говори правду, тебе выгодно её возвращение
или нет?! Ваша связь может помочь? — он выглядит так, будто вот-вот
схватит Алукерия и вытрясет из него душу. Или что там у демона
вместо неё?
— Выгодно, не выгодно, а ухудшить ситуацию я не смогу физически,
погляди...
Кер, виляя бёдрами, гибкий и опасный, подходит к Ире и, схватив со
стола нож, подбрасывает его в воздух и ловит у горла Госпожи.
Острое лезвие упирается в едва заметную вязь вен.
На его золотистой коже загораются символы, он морщится, вокруг
начинает пахнуть палёным мясом.