За это Анд всё ещё зол на себя.
Он сжимает руку в кулак, а затем медленно её расслабляет
выдыхая.
— Ступай с ним, — говорит Ире. — Но будь осторожна. А ты, —
прожигает Алукерия взглядом, — только посмей коснуться её или
навредить!
— Мне нужно немножко крови или других жидкостей, но всё по
согласию, идёмте, Госпожа, — воркует он с горящими глазами и тянет
Ирочку за собой.
Один из слуг в коридоре провожает их ошарашенным взглядом. С чего
бы ничтожному так обращаться с Госпожой? И почему она выглядит так
инородно?
Слуга качает головой, укоряя себя за мысли.
А Кер заворачивает за угол и прижимает Ирочку к стене:
— Ну что, воспользуемся случаем? Мне тебя подарили, — слова свои
приправляет смехом.
Ира пытается уклониться от его лица, что находится уж слишком
близко.
Не говоря уже о позе, будто бёдру его нужна опора, да
помягче.
— Я не знаю, что ты там подумал, но я приличная женщина, ясно тебе?
И, к тому же, замужем... А все говорили, что этого никогда не
случится, — добавляет она задумчиво, забывшись.
В нереальную реальность её возвращает горячая демонская ладонь,
надвигающаяся на её грудь.
— Хочешь ты вернуться или нет?
Алукерий показывает Ирочке свои
покои. Ожидаемо всё багровое, посреди комнаты стоит огромный камин,
рядом — медвежьи и бараньи шкуры. Никакой кровати нет, окна
занавешены, воздух пропитан острыми нитями дыма.
— А ты не скучаешь? — вдруг спрашивает она, переминаясь с ноги на
ногу.
— Чего? — мешая угли в камине, Кер поворачивает к ней голову так,
что у простого человека вполне вероятно сломалась бы шея.
— Ээ, — Ира отступает на шаг. Демон не может наглядеться на
выражение испуга в жгучих синих глазах Госпожи. А потому
ухмыляется. И это не помогает. — Ну, по Аду? Я думаю, у вас же не
тот же Ад, что у нас. Просто мир такой, да?
— Ад един, — мрачно заявляет Алукерий и достаёт кинжал, лезвие
которого было по рукоять в специальном отверстии в стене. — Не
скучаю. Мне здесь нравится, я, это, падок на человечность,
вот.
— Может, — не понимает она, глядя то на выход, то на оружие в его
руках, — на человечину?
— Что? — морщится Алукерий, подступая, — ну ты и жесткая, почти как
Госпожа. Раздевайся, — козлиные глаза сверкают.
***
— Мамаша? — не понимает Изида. — Я вижу, тут ратному делу обучают,
а мне работа нужна.