— Учти, этим ты не собьёшь мне
настрой, милая, — он отпускает её волосы и ведёт рукой вниз,
поглаживая тонкую кожу, а заодно стягивая с неё остатки блузы. —
Здесь?
— Мм, чуть ниже, дорогой…
Отчего-то у Изиды перехватывает
дыхание, замирает её, казалось бы, давно атрофированное, черное
сердце. И это сбивает с толку.
— Ты ужасно уродливый, — усмехается,
скорее чтобы отвлечься и придти в себя.
Он скользит пальцами ниже, как она и
просила.
И смотрит на неё пристально, и во
взгляде его, отчего то, перестаёт отражаться пламя.
— В мужчине важна сила, честь и
разум. Привыкнешь.
— Ну, с честью ты перегнул.
И она, почувствовав, что что-то
меняется с усмешкой поддаётся ближе и целует его, всё-таки
прокусывая язык до крови. На прощание.
Хотя, может быть, она его и не
убьёт…
***
Ира распахивает глаза, замечает перед
собой мужчину и вскрикивает.
— Что? Что такое?!
— Я думал, ты уже готова, —
ухмыляется он в волосы своей невесты и до сладкой боли сжимает
пальцы на её бедре. Чтобы после подмять её под себя, чувствуя, как
собственное тело наливается жаром…
— А? — и следующее «а» протягивается
хлёстким стоном, которого Ира от себя уж точно не ожидает, а потому
распахивает успевшие закрыться от страха веки.
Мужчина, желающий её, необыкновенный,
словно из фильма, а у неё прекрасное, стройное тело, это…
— Это сон, это сон, я поняла! —
облегчение снова сменяется стоном. — Да хороший какой!
Изида ощущает себя в другом месте: на
мягкой кровати в тепле и тишине. Лицо режет ухмылка, но она тут же
стирается, стоит прислушаться к себе — ей всё ещё жарко, дыхание
сбивчивое, не отступила эфемерная, призрачная близость другого
человека, урода, лучше сказать, всё ещё горят будто бы следы от его
губ и рук, и...
— Чёрт, — бросает Изида, открывая глаза. — Он задержал ритуал! Я не
хотела этого чувствовать!
Она оглядывается, в поисках своего мага-недоучки, предвкушая, как
задаст ему не хилую трёпку и хмурится, не ожидая оказаться в столь
странной обстановке.
Какая-то небольшая комната с окном. Горит странный светильник, свет
исходит будто не от пламени свечи, слишком резкий и белый. Стены
розовые в цветочек — что это вообще такое? На столе какой-то
камень, флакончики и много-много чего-то серебристого, цветастого,
что притягивает взгляд.
Она приподнимается и понимает, что сделать ей это так тяжело, будто
на грудь уселся какой-нибудь демон, удушающий спящих. Присосаться
решил, пока она уязвима?