Избранное. Том II - страница 37

Шрифт
Интервал


Кто спрятал источник света?
Всё кружится. Рушится небосвод.
Любимая, где я? Где ты?
25–26.02.1983

«Меня ждёт смерть. Письмом, на полуслове…»

Меня ждёт смерть. Письмом, на полуслове
Прервавшимся, – остановись, мой век.
Душа моя, пребудем наготове.
Другим дано прервать теченье рек.
Рек крови. Рек постылых слёз. Рек желчи
(Канализационный водосток!)
Рек страха, коим стыд наш искалечен,
Текущих в ночь на северо-восток.
Меня ждёт смерть, к которой в наказанье
Я раньше времени приговорён
За то, что, видя сны, имел дерзанье
Кричать на перекрёстках всех времён
О том, что страшен мир и что иного
Нам не дано увидеть и во сне,
О том, что сновидениям больного
Подобна жизнь людей в моей стране,
В стране, где все нелепости законны
И где закон бессмысленно жесток,
Где ложь любой строки всегда резонна,
А правда обитает между строк.
О, как мы все успели изолгаться
В преддверии Последнего Суда.
Меня ждёт смерть. Но ведь должны остаться
Хотя бы письма боли и стыда.
Хоть полстроки не-лжи, ценою крови
Написанные, хоть полслова, хоть…
Меня ждёт смерть. Письмом, на полуслове
Прервавшимся, – прими меня, Господь!
11.03.1983

«Научи меня дыханью…»

Научи меня дыханью
Лёгкому, как пенье птиц.
Городское мирозданье
Дышит ветром колесниц.
Символ города – одышка,
Улиц лестницы круты.
Не спасёт Амур-мальчишка
От привычной суеты.
Бросив толчею-злодейку,
С неким страхом беглецов
Так и сядем на скамейку
Отдыхать в конце концов.
Что нам пыльная дорога
Перед волей облаков!
Здравствуй, воздух – хатха-йога,
Вдох и выдох – дар богов.
22.03.1983

Письмо почти всерьёз

Говори мне о птицах и бедной траве,
О приметах и тайнах растений,
О цветочной пыльце, о пчелиной молве,
О значениях переплетений
Всех ветвей на деревьях, которые ждут
Дуновения ветра и влаги,
И о море, в котором качаясь плывут
Корабли из небесной бумаги.
И о море другом, где белее, чем снег,
Умирает холодная пена,
Где скалой из базальта стал Ноев ковчег
И стоят над скалой неизменно
Восемь звёзд, будто восемь медлительных дней,
Будто восемь неярких соцветий,
И в толпе суеверной прибрежных камней
Бьётся зеркало тысячелетий.
Говори мне о камне и о зеркалах,
Отражающих лица лукаво,
Ибо в зеркале смехом становится страх
И нередко бесславием – слава,
И не сводят с нас статуи каменных глаз,
Неподвижных в безмерной печали,
Ибо камень и зеркало видели нас
В наши чёрные дни – и молчали.