Отказал! Она с досады искусала губы до крови. Но почему? Нет, Охотник, конечно, прав – он не охранная фирма и не бюро расследований, но… Она ведь пришла сюда не ради забавы, а просить помощи. Ребята говорили ей, что несмотря на все эти жуткие слухи, Профи – такие же люди, у них тоже чувства есть, хотя они их и не показывают. Может, она не так просила?.. Но что теперь говорить – поздно уже!
– Норман, проводи гостью, – махнул рукой Айвес, вытаскивая очередную сигарету. – Потом поднимись на минуту, мне надо будет кое-что тебе сказать. После можешь идти домой: этим вечером тренировки не будет.
Норман кивнул и сделал знак гостье. Дэлла и сама без него понимала, что делать ей больше здесь нечего. Она молча приняла из рук спутника плащ, который, к счастью, уже успел высохнуть, и вышла следом за ним.
На лестнице, едва закрылась дверь, Норман принялся извиняться.
– Я не думал, что так выйдет… к тому же он сам сказал, что будет говорить с вами лично. Обычно он по всем поручениям меня гоняет, а здесь… Черт его разберет, донна, если уж начистоту…
Дэлла отмахнулась от него, как от мухи.
– Бросьте, Норман. Нет ничего глупее, чем извиняться за то, в чем ты не виноват. Так или иначе, спасибо за услугу.
Норман проводил ее взглядом до автомобиля и захлопнул дверь парадного. Ему было жаль девушку и даже как-то стыдно, что Айвес так с ней обошелся. В сущности, она ведь просто просила помочь. Он молча поднялся обратно на этаж с твердым намерением уговорить Охотника согласиться на ее предложение… хотя бы частично.
Когда он вошел в комнату, Охотник сидел в кресле все в той же позе, дымя сигаретой, будто бы каким-то неведомым способом заставил время застыть – только количество пепла говорило об обратном.
– Уехала? – спросил он, как обычно не оборачиваясь.
– Угу.
– Интересная штучка… – задумчиво протянул Айвес. – Знаешь что, свяжись-ка с ней. Я знаю, что тебе этого хочется – ты сейчас с этой мыслью вошел. Думал разубедить меня… Можешь сказать, где я живу, я не против. Только если сам посчитаешь нужным, а не по моему слову. Понял?
Норман только покачал головой.
– Она больше не обратится к вам. Что толку делиться с ней чем-то, если она не придет?
– Придет, – уверенно возразил Охотник.
– Она слишком гордая.
– У нее нет другого выхода, мальчик, – Айвес редко говорил назидательным тоном – только если требовалось доказать некоторым не в меру ретивым свое превосходство по части жизненного опыта.