Если сгущение не предполагает цензора, то работа смещения служит самым ярким его примером. Сначала цензор ослабляет силу страстей, которые стремятся проявить себя, а затем преобразует их. Так он позволяет этим страстям, которые открыто проявляются в завуалированном виде, справиться с сопротивлением, мобилизуемым цензором. В результате истинные желания, лежащие в основе сновидения, могут не появиться совсем. Именно потому сновидцы, желающие понять свой сон, должны ассоциировать как можно свободнее, а аналитик применить весь свой талант толкования к материалу, который ему сообщают.
Итак, сновидение представляет собой картинку-загадку с собственной безумной логикой. Значит, толкователю сна необходимо принимать во внимание не только сгущение и смещение. Важную роль в сновидении играет также учет изобразительных возможностей. Категории, которые во время бодрствования считаются само собой разумеющимися, не действуют во сне; там нет случайности, противоречия или идентичности. Сон отражает мысли в виде картин, абстрактные идеи в виде конкретных образов: несдержанность человека может передаваться потоками воды, льющейся из переполненной ванны. Последовательность элементов сна, сменяющих друг друга, предполагает логические отношения причины и следствия, а частота появления элемента сна графически подчеркивает его важность. Поскольку у сновидения нет прямого способа выразить отрицание, оно делает это изображением противоположностей – людей, событий и чувств. Сны – мастера каламбуров и обманщики: они шутят или имитируют мыслительную деятельность.
Таким образом, вполне оправданно большое внимание, которое Фрейд уделил стратегиям, доступным «работе сновидения». Многие сны содержат речь, и это почти наверняка цитаты, воспроизводящие слова, где-либо слышанные спящим. Однако «работа сновидения» приводит эти реальные высказывания не для того, чтобы прояснить значение сна, а для того, чтобы подкрепить свои хитрые попытки протащить мимо цензора далекие от невинности материалы. Опять-таки, сны зачастую перегружены аффектами, которые, как предупреждал Фрейд, толкователь не должен понимать буквально, поскольку «работа сна» скорее всего ослабила либо усилила их воздействие, скрыла их реальные цели или, как мы уже могли видеть, превратила в противоположности. Один из самых известных примеров Фрейда, его сон Non vixit, иллюстрирует работу сна как словами, так и чувствами. Неудивительно, что основатель психоанализа назвал это сновидение красивым. Оно заполнено его друзьями, причем некоторые к тому времени уже умерли. Во сне один из них, Йозеф Панет, не понимает слова Флисса, и Фрейд объясняет, что это потому, что Панета нет в живых: Non vixit. Во сне Фрейд распознает свою ошибку в латинской фразе – «Он не жил» вместо «Его нет в живых»