Я сорвалась с места, но уже через пару метров запнулась. Не
углядела камень под ногой, но виной всему было то, что я увидела в
конце улицы. Прямо навстречу мальчишке с телегой вышел Карл.
– Р-Сагов Карл! – шипела я себе под нос, пока летела на грязную
мостовую.
Выровняться я уже никак не успевала и растянулась прямо поперек
дороги. Запах навоза теперь будет вечность преследовать меня. Улицы
здесь чистить не было принято. Лошадиная лепешка подвернулась мне
прямехонько под правую руку. Хорошо хоть лицо осталось чистым.
Чудом я сумела удержать голову на весу.
Я всегда знала, добра людям делать нельзя. Ничего хорошего из
этого не выйдет. Помогла вот горожанину с грустными глазами, и
теперь он…
Я пригляделась. С земли было плохо видно, но похоже… Карл
перехватил поводья у мальца, что-то ему сказал. И тот рванул в
сторону, только пятки засверкали.
Я удивилась еще сильнее.
Поднялась на ноги и попыталась очистить одежду чахлыми листиками
плюща, что вился по ближайшему к таверне зданию. Бежать то теперь
не нужно было. Выходило плохо. К осени листья пожухли, некоторые
высохли и ломались у меня в руках. В итоге я была перемазана
грязью, навозом и крошкой из листвы.
Карл развернул телегу и неспешно вел мула обратно ко мне.
Оставалось лишь стоять посреди улицы и ждать.
– Интересно, получится ли выпросить у трактирщика ведро горячей
воды, – пробормотала я себе под нос. – Или хотя бы теплой…
– Ты все еще собираешься там заночевать? – поинтересовался
Карл.
– Ну не в телеге же мне спать, – заметила я. – Или в Страде уже
не штрафуют за бродяжничество.
– Штрафуют, – согласился Карл.
– Или быть может, ты знаешь таверну с приемлемой ценой и честным
хозяином?
– Знаю парочку таких. Но каждый честный трактирщик в глубине
души алчный…
– Я поняла, – с силой вырвала поводья у Карла. – Значит буду
ночевать в конюшне. Общество лошадей куда приятнее, чем общество
людей в Страде.
Кое-как отряхнувшись, я забралась на телегу. Хотелось
разозлиться, но было нельзя. Тогда я дернула вожжи и направила мула
вперед медленным шагом. Нужно было еще придумать как привести
одежду в надлежащий вид. Меня и так ни во что не ставили в этом
городе, а если еще заявлюсь на порог трактира вся в лошадином
навозе, подавно комнату не дадут.
– Постой.
Опять он!
Я обернулась и выпалила: