– Зато водопровод работает, и крыша
не течет, – усмехнулся Игорь. – Я бы там и подольше задержался. Но
у нас совсем не было еды. И я боялся, что в поселке нас быстрее
найдут.
– Зато там были ягоды, – не
согласилась Ючи, – лварки. Только они уже сморщенные. Но
сладкие.
– Да, конечно. – Игорь посерьезнел,–
Саша. Я думаю, мы вам достаточно уже надоели… И так целая ночь…
– Ючи,– сказала я,– если хочешь,
можешь слазить в городскую сеть. Там есть игры. Знаешь, как
включить планшет?
Девочка укоризненно посмотрела на
нас,– мол, что здесь непонятного? – и побрела наверх, в
кабинет.
Мы с Игорем одновременно потянулись к
пачке, но он оказался проворней. Я пожала плечами, открыла
форточку. Минуту, наверное, курили молча, потом он заметил,
переходя на русский:
– Не спрашивай, Саша. Не хватало еще
тебя втянуть.
– Я в последнее время испытываю
настоятельное желание во что-нибудь втянуться. Просто таки не
желание, а необходимость. Кроме того, будет обидно, если ты в
результате все же скончаешься от гриппа.
– Я уже умер, – сообщил мне мой
таинственный гость, хотел удивить, надо полагать.
– Все мы уже умерли, – невозмутимо
озвучила я недавно пришедшую в голову мысль. – Все мы
привидения.
– Я серьезно…
– Так и я серьезно. Я вот умерла три
года назад. Ты – где-то полгода тому. Ючи усопла на этой
неделе.
– Понятно.
Я заметила: если Игорю что-то не
нравится, он смешно прикусывает край губы.
– Я вчера просмотрела новости за
неделю. Что поделать, любопытство, это одна из моих самых сильных
черт. Меня заинтересовал только сюжет о распределителе, сгоревшем
пять дней назад в пятидесяти километрах отсюда. Больше вам бежать
было неоткуда.
– Почему же? В окрестностях есть еще
долговая тюрьма, закрытая химическая фабрика, а может, еще
что-нибудь…
– Ючи Ламиэни официально погибла на
пожаре. Ючи, мне кажется, довольно редкое имя.
– Значит, был пожар и Ючи там
погибла. Это плохо… очень и очень плохо.
– Слушай, может, расскажешь по
порядку?
– По порядку будет долго.
– Я не спешу.
– Зато я спешу.
– Ладно. Давай хоть в общих чертах,
может, удастся что-нибудь придумать.
– Если совсем коротко… прошлой зимой
погиб… ла… одна женщина. Она работала здесь в Службе порядка и
контроля. В процессе одного расследования она наткнулась на
документы, которые в состоянии серьезно повлиять на внутреннюю
политику планеты. Среди прочего ее особенно зацепили детские
бордели, скрытые за вполне легальными социальными распределителями.
Она копнула глубже, и в результате скончалась до приезда медиков к
месту катастрофы флаера. Но она оставила мне ключ от виртуального
хранилища, куда поместила все, что удалось накопать. Я читал это,
Саш. Мерзость и грязь. Что дальше, нетрудно догадаться. За четыре
неполных месяца меня проверяли раз шесть. Вплоть до обысков, до
чистки контактов… вот тогда я и умер. Ребята в клинике, где я
работал, организовали мне полноценную, полностью документированную
кончину. Зато воскрес один из местных неизлечимых, более-менее
подходящий по возрасту. Я уже привык отзываться на Ивьера.