Пригласил Путина на школьный вечер в преддверии майских
праздников, ведь я выступал в школьном ВИА, по нынешнему в
самопальной рок-группе. Это ещё одна часть биографии: играл на
ударных и пел в меру способностей. Интерес к западной рок-культуре
помогал и мешал одновременно. Исполнение на иностранном не
приветствовалось, куда лучше шёл репертуар из совковых
любовно-патриотических шлягеров, а хиты британских и американских
рокеров, без знания языка и запретов, ограничены. Эту проблему я
собирался исправить, поскольку языком владел, многие тексты знал,
партии инструментов предполагал возложить на музыкального
руководителя Олега Голубева. Что касается первоисточников,
рассчитывал на оригиналы Сашки Политковского.
Хочется подробно описать нашу последнюю беседу с учителем
русского и литературы Забинковым. На уроках я придуривался, но это
плохо получалось, прорывались взрослые мысли. После первого
памятного контакта в день "приземления" из будущего, преподаватель
поглядывал на меня, часто вызывал к доске и с интересом слушал
развёрнутые ответы по заданным, а порой и отвлечённым темам. Я
знал, что скоро навсегда уйду из школы, он – нет. Юрий Соломонович
тормознул меня после звонка на большую перемену. На дворе конец
апреля, стайки учеников устремились на волю из душных классов
школы, а я застрял в коридоре и смотрел на весеннюю искрящуюся
рябью поверхность Фонтанки, крепко о чём-то задумавшись.
– Дмитрий, у меня вопрос. Я чувствую ваш потенциал и
несвойственные возрасту вдумчивые рассуждения. Расскажите, что
читаете вне классных заданий?
Я помнил, как литератор ставил меня на место за вольные
трактовки домашних заданий и, что греха таить, слабую орфографию,
но то в другой жизни. Сейчас же отпустил тормоза и решил потроллить
пожилого педагога.
– Очень нравятся стихи поэтов-бардов: Бродского, Галича,
Высоцкого, Булата Окуджавы; из прозаиков: Солженицына, Синявского,
Некрасова, Максимова, да всех разве упомнишь – диссидентов
немало...
Забинков испуганно напрягся и тихо спросил:
– А что помните из Синявского?
– Помню, роман "Суд идет", повесть "Любимов", была ещё статья за
которую, собственно, его и Даниэля привлекли и осудили. Это,
поверьте, глубже, чем руководящая роль партии в романе “Молодая
гвардия” Фадеева. По прозе готов дать синопсис, а стихи помню
многих, вот послушайте Галича: