- Арлен, - позвал отец и строго спросил, - мне ждать новых
выходок?
- Нет, все будет благопристойно, - буркнула в ответ.
- Очень надеюсь.
Слуги распахнули двери и папенька, взяв меня под руку, начал
спускаться по невысокой лестнице с широкими ступенями. Бальный зал
был самым большим и богато украшенным помещением в замке. Мрамор,
золото, ковры, массивные портьеры из дорогих тканей, хрустальные
люстры, скульптуры, изображающие Великих – в общем, было на что
посмотреть.
Правда, впечатление портил Аугусто, ждавший нас у подножия
лестницы. Жених был при полном параде. В белом сюртуке с золотыми
пуговицами, в руках модная тонкая тросточка с набалдашником в виде
головы грифона, волосы уложены волосок к волоску, щеки сияют
неестественным румянцем. Я пригляделась. Да на нем косметики
больше, чем на мне! Вон и ресницы из белесых превратились в
черные.
- Папенька, - прошептала я, - а вам самому такого зятя иметь не
противно?
- Молчи, - прошипел в ответ родитель. – И веди себя
прилично.
- А вот был бы жив дедушка…
Но договорить не успела, ступени закончились и к нам с вежливой
улыбкой подплыл Аугусто.
- Мое почтение, герцог - короткий поклон отцу, - вечер обещает
быть прекрасным. Великолепное убранство, учтивые слуги – это место
нисколько не уступает имперскому дворцу.
- Благодарю, - на суровом лице обозначилось нечто похожее на
улыбку. – Но, думаю, вам интереснее будет пообщаться со своей
невестой, чем с ее отцом.
- Почту за честь, - очередной поклон. – Арлен, вы же позволите
называть себя по имени? Вы, как всегда, обворожительны.
- Благодарю, - я сделала книксен и протянула руку, жених с
готовностью поцеловал воздух в сантиметре от нее.
После этого отец, сославшись на какие-то дела, дезертировал с
поля боя. А я осталась наедине с будущим мужем. Дедуля, ну почему
ты не дожил до этого дня?! Как же тебя здесь не хватает!
- Как вам погода? – спросил Аугусто. – По-моему, чудесна,
особенно для севера.
За окном третью неделю с небольшими перерывами лил дождь. Но я,
помня наставления отца, да и ухо все еще побаливало, вежливо
согласилась. После чего столичный хлыщ изрек очень длинную и
обильно сдобренную комплиментами речь о севере, его людях и
девушках. Где-то к середине меня стала донимать зевота. Но как
воспитанная девушка, подобной вольности себе позволить не могла.
Пришлось вторую часть речи жениха провести в борьбе с собственной
челюстью. Зато не уснула.