А когда обернулась к мужу – поймала восхищённый взгляд.
– Вы – настоящая королева. Именно такая и нужна Льему, – и, не
выпуская моей руки, легко поклонился, – и мне.
– Править и повелевать – неженское дело, – призналась я. –
Боюсь, что без вашей помощи, господин мой супруг, не справлюсь.
Он приподнял моё лицо за подбородок, мы встретились взглядами. В
его почти прозрачных глазах плескалась нежность.
– Вместе, – сказал он. – Отныне и навсегда – вместе. Как обещали
в храме – в горе и в радости. И все решения будем принимать вместе,
хорошо. Мне нужна твоя мудрость и тишина, тебе – моя война и
сила.
Я не могла не согласиться с ним. А глупое сердечко забилось от
благодарности, что со мной считаются. Я не только красивая игрушка,
какой меня готовили быть все эти двадцать лет – образованной,
воспитанной, магически развитой игрушкой. Пешкой в мужских
политических играх. И вот сейчас передо мной стоял мужчина, под
властью которого находилось добрая треть мира, и предлагал
разделить с ним трон, корону и бремя правления.
Я взяла его за руку и увела в столовую. Здесь уже всё было
готово – вкуснейшие яства исходили паром и дурманили ароматами.
Малая столовая – в круглой башне. В ней целых десять стрельчатых
окон, причудливо преломляющих свет. Массивная мебель из светлой
древесины. Лёгкие драпировки. Вазы с цветами. Простенки между
окнами выкрашены поочерёдно в лавандовый и мятный цвета. Здесь
уютно.
Груго застыл на пороге, не решаясь сделать шаг. Раньше мы не
обедали друг с другом. Его волнение было мне понятно.
– Вместе, – напомнила я.
Мы всё же уселись, я улыбнулась, заметив, что он не
притрагивается к еде и приборам.
– Что-то не так?
Он чуть смутился.
– Я же варвар, – усмехнулся грустно. – И понятия не имею, для
чего все эти штуки, – он кивнул на разложенные ровными рядами
столовые приборы. – Привык или есть с ножа, или пользоваться
ложкой, а то и вовсе – брать руками… А всё это…
Я накрыла его большую твёрдую ладонь своей.
– Успокойтесь. Ешьте, как привыкли. Это ничуть меня не смутит и
не унизит вас в моих глазах, – перегнувшись через стол, прошептала,
чтобы не слышали столовничьи, – честно сказать, я и сама не знаю
назначения половины этих штук. А некоторые, – указала глазами на
трёхрогую вилку, – и вовсе меня пугают.
Мы оба тихо рассмеялись и принялись за еду. При этом Гурго
уморительно травил походные байки о перекусах в биваках, а я
хохотала. Представляла лицо отца или наставников и прыскала ещё
сильнее.