В таком душевном раздрае я и находилась до самого вечера, все
больше накручивая себя – элементарно не могла успокоиться. И это я!
Как правило, спокойная и собранная, тренированная и натасканная
трудностями учебы и потрясениями в семье, а сейчас… такое
впечатление - что-то влезло внутрь и мешало, и нагло рушило мое
спокойствие, да просто свободно дышать не давало! И что это было,
может все-таки - стыд? Вела себя странно, а мне с этими людьми
работать. Самокопание не помогло, тянуло что-то срочно делать,
действовать, заняться чем-то, иначе – беда. Я и занялась готовкой,
дождалась с работы уставшую бабушку, покормила ее окрошкой, а она
выпытывала меня о первом рабочем дне.
Очень скоро она обратила внимание на странности и после ужина
потянула неадекватно ведущую себя внучку в ту самую комнату,
обставленную антикварной мебелью. Сделанная из массива липы, она
годами обрабатывалась специальной мастикой на основе пчелиного
воска. Здесь всегда пахло летом и медом, а глаз радовали
прабабушкины вышивки шелковой гладью, заключенные в резные рамы и
пейзаж с лосем работы графа Муравьева.
Гардины тяжелыми складками спадали к полу, тюль слегка колыхался
под ветерком, врывающимся в форточку. Все настолько соответствовало
друг другу – мебель, ткани, торжественный и гулкий бой часов,
вытертый до залысин старинный ковер на полу с косыми полосами от
лучей заходящего солнца на нем. И мы с бабушкой - привычно на
кровати.
- И что с тобой не так? – беспокоилась она, - я же вижу, что ты
не в себе - как спишь на ходу…, так устала, перенервничала? Жарко у
вас там? Я сегодня думала – до трусов разденусь у себя в
кабинете.
Ей тогда было всего шестьдесят три, и на пенсию она ушла только
через два года. Мы с ней очень похожи – обе высокие, тонкокостные,
со светлыми пушистыми волосами и глазами смешанного зелено-карего
цвета. Глядя на нее, я всегда знала, как буду выглядеть в пожилом
возрасте.
Кроме того, что мы с бабушкой "очень похоже думаем", как говорит
она, нас еще сильно сблизили семейные неприятности. И между нами
царит полнейшее доверие – до выворачивания души наизнанку, до
обнажения малейших нюансов чувств и настроения друг перед другом. У
меня были подружки, но никогда не было по-настоящему близких
подруг, и я думаю, это потому что я не особо нуждалась в них.
Всегда была бабушка, мы с ней были друг у друга. Иначе обе просто
не выжили бы, годами находясь между двух огней – между отцом и
матерью.