Он вышел, а я осторожно выползла из кровати, с ужасом
рассматривая покрытый пятнами крови пододеяльник и подсохшую лужу
на простыне. И правда – как я могла проспать такое? Задрала
наматрасник и легонько выдохнула – непромокашка, ну хоть матрас
спасен и то дело. Но жуть же жуткая… внизу саднило и тянуло. Но
вначале все было, как он и обещал – очень приятно, хотя и ужасно
стыдно вначале. Но вот потом… хотя рожать, говорят, еще больнее. И
все-то нам, и все-то мимо них, окаянных - так кажется, выла одна
роженица, о которой рассказывала бабушка? А если это наше семейное…
определенно интересная особенность организма – кусок брезента,
натянутый внутри – размышляла я уже в ванной.
Он даже не покормил меня, а сразу после чашки кофе потащил на
прием – мы опаздывали. Я как-то пережила всю эту ненормальную
ситуацию и, успокоенная врачом, успокоила и его тоже. Нужно было
появиться на работе и отпроситься хотя бы на один день – я не
представляла, как высижу до вечера. У меня даже медицинская справка
имелась, как прикрытие, и диагноз в ней был прописан вполне себе
приличный. Сергей подвез меня по Шарашки и сказал, что будет ждать.
Первый раз за утро я заглянула в зеркальце – автомобильное, и
ужаснулась - нос странно заострился, лицо белое, под глазами темные
круги, а губы распухли и на нижней подсыхает ссадинка. Сергей
расстроено хмыкнул, с уже привычным беспокойством глядя на меня и в
который раз затянул:
- Прости, Катя… называется – нанес и причинил удовольствие. Я
даже и не…
- Я быстро, Сереж, - погладила я его по руке, - было бы странно,
если бы я отпрашивалась на больничный и при этом хорошо
выглядела.
Оставив справку у сочувствующей Ирины Борисовны, я жалобно
покивала и, уже отпросившись, пошла по коридору. И вдруг услышала
из-за нашей двери звуки музыки и разговора и тихо удивилась – а что
это в родном коллективе за праздник? И потянуло же меня, и поперло
за каким-то… туда внутрь – просто заглянуть одним глазком,
полюбопытствовать.
Приоткрыла дверь…, сердце дернулось и замерло – наверное, просто
не ожидала. Жадно и глубоко втянула в себя воздух, чувство такое…
будто вернулась на два с лишним года назад. Только на этот раз
Георгий сидел на ближнем к двери столе, но одет был почти так же,
как тогда – во что-то темное, и гитару держал в руках. Я замерла в
дверях, потому что он сразу заметил меня, обвел лихорадочно
блеснувшим взглядом (пьяный, что ли?) с головы до ног и задержал
его на лице. Лихо бренькнул гитарными струнами и запел - сразу же
звучно, с силой, сорвавшись в конце почти на крик: