- А на дворе холодный мелкий до-ождь
И на душе такая же пого-ода-а.
Там что-то холодает год от года
И почему-то пробирает дро-о-ожь…!
Пел с каким-то шальным надрывом, а потом вдруг необъяснимо
изменился весь, покривился лицом – оно стало… мне нужно было…, все
во мне потянулось туда - к нему. Просто немедленно нужно было
что-то сделать, а то сердце просто разорвется от боли, которую
отзеркалило - провести рукой по небритой щеке, пожалеть, успокоить,
элементарно прекратить это. А он, глядя прямо мне в глаза, еще
повысил голос, который сейчас не просто звучал – он звенел,
пробирал до самых косточек, до дрожи телесной, почти до
обморока:
- Мада-ам! Поверьте, я последний гро-ош
Готов немедля заплатить, как по-ода-ать!
За то, чтоб вы ответили – ну, что ж…? – закончил хрипловатым
полушепотом.
И отвернулся от меня, и его плечи опали и дрогнули – раз и два и
снова… он смеялся? Он надо мной смеялся…, он откуда-то знал. Это
его «мадам»… это что? Просто романс, обыкновенный романс? Он не мог
ничего знать, а если даже и так… как он посмел… смеяться над этим?
Смеяться надо мной? Зачем ему? Я резко выдохнула и медленно
отступила, и прикрыла дверь, так и не взглянув на остальных - тех,
кто кроме него находились в помещении. Обвела холл невидящим
взглядом и, как слепая, ткнулась в стену плечом, но сразу же
опомнилась и медленно пошла на выход. Сердце колотилось
мелко-мелко, а в ушах все еще стенало, орало, вопило просто до боли
в нем:
- Мада-ам…!
Я ничего не понимала, ничего… Шла и мучительно вспоминала - где
я уже слышала этот романс? Точно ведь где-то слышала. И кто его
пел? А еще хотелось на необитаемый остров.
*** "Очень красивый романс" в исполнении Сумишевского.
Рекомендую.
Всю дорогу до дома мы ехали молча и только у самых ворот Сергей
спросил:
- Все так плохо, Катя?
И я очнулась, выплыла из своих мыслей, сразу стало невыносимо
стыдно, просто до слез. Я опустила голову, пряча глаза за челкой,
чтобы он не увидел их. Но он смотрел не на меня, а на улицу впереди
и с его голосом точно было что-то не так.
- Ты о чем сейчас? – осторожно уточнила я, справившись с собой и
проморгав слезы: - Об эмоциях или здоровье?
- Насчет здоровья нас как будто успокоили? – взглянул он
все-таки на меня, и уголок рта чуть дрогнул в улыбке.
- Если ты о нас, то все замечательно. Вот только не нужно было
звонить бабушке, я же просила тебя.