Мне не с кем было поделиться своими сомнениями по этому поводу и
спросить совета. Бабушка на это уже не годилась – я помнила ее
слезы. Очевидно, у любого человека есть свои внутренние пределы
прочности, дальше испытывать бабушкины я не собиралась. И это было
правильное решение, но настроение оно не поднимало.
Единственная школьная подруга, с натяжкой имеющая право
называться так, была уже замужем и жила далеко. Девочки из
общежития, с которыми я изредка созванивалась… не тот уровень
доверия, к сожалению. Не тот случай, чтобы я готова была делиться
своими тайнами, да еще и выставляющими меня не в самом лучшем
свете.
Поэтому я постояла, подумала, глядя на низко ползущие тучи и
рискнула позвонить Ирине Борисовне и спросить – а не практикуются
ли у них часом отпуска совершенно безо всякого денежного
содержания?
- Просто я знаю, что особой загруженности сейчас нет, новые
заказы вряд ли поступят до праздников. Вот и подумала, что никого
не подведу, если до Нового года немножко отдохну… внепланово.
Удивительно, но она была совсем не против, даже сказала, что мне
можно совсем не подходить, чтобы написать заявление на отпуск. И
она оформит все сама, а я смогу подписать его потом – задним
числом. Вот только согласует вопрос с Самсоном Самуиловичем и сразу
же перезвонит мне. Такое доброе отношение придало мне смелости, и я
решилась задать мучающий меня вопрос:
- Еще… я вчера случайно видела Георгия Артуровича… у него в
семье… с его сыном все нормально? Ничего плохого не случилось?
- Нет, насколько я знаю – нет, - успокоила меня женщина.
- Ну… тогда все отлично? Тогда – до встречи? – поспешила
попрощаться я. И сразу стала звонить Сергею, что бы доложить, что я
жива и здорова, а еще отговорить его проведывать меня - в отличие
от меня у него сегодня днем не было возможности выспаться.
Уже когда мы с бабушкой поужинали и разошлись по своим комнатам
чтобы почитать на ночь, совершенно неожиданно позвонил папа, хотя
только два дня назад мы с ним разговаривали:
- Катюша, сейчас мы поговорим с тобой, и обязательно набери в
поисковике – личный зубной врач Гитлера.
- Даже так…? – как-то разом провела я аналогию.
- Не утверждаю и ни на чем не настаиваю, но я сделал вот какие
выводы…, ты тоже соотнеси: если то хранилище - кабинет зубного
врача, а это так, то вполне себе мог быть и Йоганнес Блашке. Той
весной он оставался в бункере Гитлера до последнего. И какая же
подозрительная удача - нашим даже не пришлось искать его, когда
возникла необходимость опознавать по зубам трупы четы Гитлер.
Сейчас существует версия, что сидел он там не просто так, а чтобы
прикрыть подставу. Сам Гитлер-де слинял и сделал это еще до штурма
Берлина. Но мы сейчас не об этом…